Чужая Невеста

Драч Маша

Он коснулся полоски моего нижнего белья, медленно оттянул ее в сторону. Ощущать пальцы этого мужчины так близко было необычно. Борис прижал твердую подушечку большого пальца к моему клитору, обвел круговым движением. Я поджала губы и тихо выдохнула, ощущая себя так, словно попала в руки к опытному кукловоду, который точно знает за какие ниточки нужно потянуть.

Стиснув в руках ткань черной футболки на груди, я упрямо продолжала выдерживать наш зрительный контакт. Лицо Бабая сохраняло привычное спокойствие, а во взгляде уже зарождалось что-то такое темное, тягучее и удушающее. Он

продолжал дразнить, изучать меня, задевая мой чувствительный клитор снова и снова. Касался пучка нервов, распространяя по моим венам всё новый и новый ток незнакомых пока еще мне ощущений.

Борис, словно подготавливал меня. Настраивал под себя, не имея никакого желания необоснованно пугать или нагнетать обстановку. Он будто уже выстроил тактику, как стоит вести себя со мной. А, может, Бабай в принципе не любил доказывать свою силу или демонстрировать свою авторитетность с помощью принуждения или насилия над женщиной. Думаю, это лишь унизило бы его мужское достоинство, сделало в собственных глазах ничтожеством, с которым ни одна женщина не хочет находиться по собственной воле.

В его движениях не было ни ласки, ни грубости. Борис просто изучал меня, ровно, как и я его. Мое тело чутко реагировало на его движения. Большой палец скользнул от клитора к половым губам, распределяя по ним мою же собственную влагу. Кажется, я возбуждалась и Бабай тоже. Такое невозможно ни с чем другим спутать, пусть всё для меня происходило и впервые.

Ему нравилось то, что он видел перед собой. Нравилась моя ответная реакция. Его взгляд становился всё глубже и тяжелей. Грудная клетка начала вздыматься чаще. Бабай откинулся на спинку дивана, крепко удерживая меня за талию. Полыхающий в тусклом свете взгляд, скользнул вдоль моего тела. Я была полностью раскрыта перед этим мужчиной. Совершенно уязвима, и эта уязвимость полностью демонстрировала мое доверие.

— Расстегни ремень, — тихо приказал Бабай, снова возвращая взгляд к моему лицу.

Я четко видела, как ткань черных джинсов натянулась в зоне паха. Во рту пересохло. Сердце билось в груди с такой силой, что я ощущала эхо его пульсации в животе, висках и кончиках пальцев.

Помедлив секунду, я сделала так, как того хотел Борис. Он лишь наблюдал за моими движениями, а я, осознав, что должна двигаться дальше сама, без подсказок, аккуратно высвободила твердый напряженный член. Его гладкая кожа была очень горячей. Под ней отчетливо было видно сплетение венок. В голову закрались сомнения и даже страх. Я знала обо всём лишь в теории. Знала природу мужского и женского организмов. А вот этот нелогичный страх всё равно бил по вискам.

— Временно. Потом привыкнешь. — Верно считав эмоции на моем лице, обозначил Бабай.

Он снова коснулся моего клитора, снова запустил приятные жалящие импульсы по моему телу. Я заметила, как дёрнулся его член, словно в ответной реакции на моё возбуждение. Бёдра качнулись навстречу пальцам Бориса. Он наблюдал за мной, не прекращая подготавливать, проводить в еще один совершенно новый для меня мир. Сексуальный мир.

— Не сжимайся, иначе хуже будет, — Бабай подался вперед и приподнял меня, коснувшись членом губ и плавно скользнув к влагалищу.

Проще было сказать,

нежели сделать. Я инстинктивно переместила ладони к плечам Бориса и крепко их сжала, ощутив неприятное давление между ног. Взгляд продолжал вгрызаться в мое лицо, поглощая всякий оттенок моих эмоций.

— Не жмись, Злата. Иначе я порву тебя и сразу же кончу, — процедил он сквозь крепко стиснутые зубы. Его нижняя челюсть была настолько напряжена, что казалось высеченной из камня.

Я пыталась прислушиваться к словам Бабая. Пыталась расслабиться. Впустить его в себя. Впустить его мир и самой погрузиться в него, потому что ничего иного у меня больше не осталось.

Выдохнув, я сумела на несколько секунд расслабиться, и Борис вовремя подхватил эти крохи, рывком проникнув в меня. Боль была сильной, но терпимой, если не сжиматься и не сосредоточиваться на ней. А, возможно, просто я стала выносливей, уже пройдясь по раскалённым граням ада.

Бабай замер во мне, опустив одну руку на затылок, а другую оставив на талии. Боль росла. Хотелось отстраниться. Скорей, инстинктивно, нежели намерено.

— Нет, — рыкнул Борис. — Уже поздно, — его басистый голос сейчас звучал иначе. Глубже. С какой-то новой нотой. — Просто не сжимай меня, — процедил он и опустив вторую руку на талию с легкостью приподнял меня, чтобы снова насадить.

Я рвано выдохнула, вовремя заглушив в себе вскрик. Боль наливалась тяжестью и жаром. Ощущать в себе Бабая было оглушительно непривычно, но эмоционально, несмотря на физическую боль, не противно. Пальцы сильней сжались на твёрдых плечах. Я сбивчиво дышала и кусала губы, пока острый взгляд Бориса изучал меня. Он снова насадил меня на свой возбуждённый член, стремительной разгоняя по моему телу боль.

Я могла бы расплакаться. Могла бы истерично закричать «нет» и прекратить всё это. Бабай не стал бы принуждать. Отпустил бы. Но я не хотела ничего менять. Не хотела отказываться от собственного решения и выглядеть в глазах Бориса последней дурой, которая сама не знает, чего хочет.

Бабай плотно сжав челюсти, продолжил медленно растягивать меня, следить за реакцией. Боль расползалась, увеличивалась, сбивая мое дыхание, испытывая мою выдержку на прочность. Но я не могла позволить ей взять вверх над собой. Это временно… временно. Затем привыкну. Боль не будет вечной. Я научусь, чтобы потом всё было иначе.

Несмотря на то, что моя позиция была доминирующей, процессом руководил исключительно Бабай. Он направлял меня, изучал, позволял почувствовать себя. Казалось, что полутьма вокруг нас танцует, сплетается с тусклым светом так же, как я сплеталась с Борисом.

Боль зависла в одной точке. В уголках глаз неприятно защипали подступившие слёзы. Хотелось сжаться в комок, но я держалась. Впитывала темное и тихое желание Бабая, что застыло в его глазах.

В коленях немного заныло, а затем стало легче, когда Борис вышел из меня и прикрыл глаза, больно впиваясь пальцами в мою кожу на талии. Сперма, смешенная с кровью, испачкала и меня, и одежду, и обивку дивана. Страх отступил, но я всё равно ощущала себя как-то странно. Новизна болезненных ощущений еще не отступила. Зато возникла легкая слабость, почти сонливость.