Чужая в чужом море

Розов Александр Александрович

— А что тебя удивляет? – спросил Фрэдди, — Перед II мировой войной, Советы обучали германских танкистов, а «Ford» в США разрабатывал движки и шасси для германских танков. Война, всякие там гитлеры, сталины и рузвельты, это просто PR для бизнеса.

— Значит, ликвидация Аль–Аккана, эмира Сарджа, с помощью этих суборбитальных бомберов, это тоже просто PR для бизнеса, я правильно поняла?

— Ну, разумеется! — подтвердил он, — Ты читала «Canadian Avia–Jets E–Reports»? Нет? Напрасно! Там несколько статей по этому поводу. Общий настрой – оптимистичный. События Афро–Аравийского военного конфликта показывают, что новая стратегия развития канадского военно–космического флота, в целом перспективна…

—

Расстрел эмирского эскорта, как рекламная акция? – перебила Жанна.

Фрэдди пожал плечами и налил всем еще немного виски.

— Жанна, скажи честно: тебе жалко этого субъекта?

— Его мне не жалко. Мне сам подход не нравится.

— Гм… А, по–твоему, мировая война была бы лучше?

— Нет, черт возьми! Но I мировая война началась, как раз, с убийства одного субъекта, которого было не жалко. Эрцгерцог Фердинанд, кажется, так его звали.

— «После» не значит «вследствие», — вмешалась Элеа, — Так по логике. Вот, например, когда убили Кеннеди, никакая война не началась. Мировые войны бывают, если оффи хотят поднять давление в государственном бойлере. Так по экоистории. А этот эмир Аккан был просто исламский говнюк. Его по–любому следовало грохнуть.

— Добрая девочка, — констатировал Фрэдди.

— Ты же сам сказал: его не жалко. И Жанна согласилась.

— Но я не соглашалась, что его надо было убить. Кстати, вчера я общалась с девушкой, которая делает репортажи о процесс Штаубе в Гаагском трибунале.

— В каком еще, на фиг, Гаагском трибунале? – удивилась Элеа, — Если ты про тот суд, который сейчас будет на атолле Арораэ, то это вообще про другое.

— Я полагала, что решается вопрос об экстрадиции Штаубе в Гаагу, — заметила Жанна.

Элеа сделала интернациональный жест, ударив левой ладонью по сгибу локтя правой.

— Вот им экстрадиция. Если хочешь знать, суд просто проверяет, держалась ли разведка строго в рамках контракта, и действовало ли правительство в интересах бюджета. Дядя Эрни со вчерашнего утра сидит на Арораэ и пишет суду объяснения, тетя Ралина варит ему кофе, оба их киндера подброшены моей маме, а папа отправил меня сюда.

— Эрнандо Торреса вызвали в суд? – удивленно уточнила Жанна

— Ага, — подтвердила меганезийка, — Там много кого вызвали. Foa, может включим TV? Я что–то беспокоюсь, как тетя Ралина все это воспримет. Если там пойдет криво, то надо будет ей звонить и успокаивать. Знаете, какая она хорошая?

— Нидерландское «CSTV», подойдет? Там репортер Хелги Сонстром, та девушка…

— А ты разбей экран на четыре окна, — перебила Элеа, — Или дай мне пульт, я сама все сделаю. Значит, мы вытащим LantON–line, Xeno–TV–Rokki, CSTV и… Кого еще?

— Mpulu–Tira, — предложила Жанна, — Там Ллаки Латтэ, я хотела глянуть, как она…

— Глянешь на Xeno–TV–Rokki. У них общая международная программа.

— Не хочу показаться жлобом, — сказал Фрэдди, — Но, может быть, CNN?

— Aita pe–a! Четвертым делаем CNN… Вот, готово! А кого слушать, выберем по ходу.

…

На Арораэ была еще глубокая ночь, зато в Гааге уже начиналась вторая половина дня и заинтересованные лица позаботились, чтобы дата начала процесса Штаубе не прошла незамеченной. Вокруг двух модерновых 15–этажных корпусов здания Международного уголовного суда стояло плотное полицейское оцепление. Шлемы с лицевыми щитками. Большие прозрачные щиты, прикрывающие тело. Бронежилеты. Через каждые полста метров – автоцистерны–водометы и машины «скорой помощи». Движение по улицам перекрыто. Светит неяркое, еще зимнее

солнышко. Кружат в воздухе мелкие снежинки. Деревья, ограды, столбы фонарей украшены причудливыми сосульками (результатом интенсивной работы водометов при минусовой температуре). Стекла в первых 3 этажах здания выбиты. На белых в светло–серую полосу стенах видны черные и красные пятна (результаты попадания бутылок с краской). Стелется жирный черный дым от горящих ведер с мазутом, вокруг них греются группы пикетчиков (в основном — тинэйджеры, но есть и люди постарше). Кто–то из них переодевается в сухую одежду – видимо, после очередной атаки на водометы. Кто–то лениво швыряет в полицейских бутылки. Одна группа, чуть в стороне от оператора, бросается в атаку. Слышны выстрелы газометов. Гранаты падают перед бегущими людьми, в воздухе расплываются желтые султанчики слезоточивого газа. TV–камера поворачивается и показывает транспаранты. На одних — портреты Штаубе, на других — оскорбительные фразы (Гаагский трибунал называют «исламскими подстилками» и «продажными шкурами»). Группы пикетчиков, похоже, разнородны в политическом смысле. Над одними — свастики, над другими – красные звезды, над третьими — черные анархистские флаги. Кое–где наблюдаются французские, германские и британские вымпелы. Между группами вспыхивают ленивые потасовки.

Жанна развела руками от удивления.

— Такой спокойный, благополучный, ухоженный город… Даже не верится…

— Не фиг было лезть не в свое дело, — отреагировала Элеа.

— По CNN, кажется, показывают Тегеран, — заметил Фрэдди, — Гм… А это уже Эр–Рияд. Вообще–то, по–моему, нет особой разницы. А еще говорят: шииты – сунниты…

— Animalettos, — лаконично припечатала меганезийка.

— Те, которые в Гааге со свастиками, конечно, лучше, — ехидно ответила Жанна.

— Может, и не лучше. Но ты прикинь, как надо было всех задолбать исламом, нефтью и толерантностью, чтобы вест–юро устроили такое на улице. О! Включи звук с Xeno–TV, там Шонаока, Лумбези…. У них что, мода такая, выступать с крыши «Хаммера»?

— Просто местный обычай… Между прочим, я знаю этих трех типов. Генерал Ндунти, полковник Нгакве и король Тумери. Вся коалиция в сборе.

— Откуда ты их знаешь? – удивился Фрэдди.

— Видела в Африке. Потом расскажу. Давай, почитаем, тут, в правой колонке экрана, кажется синхронный перевод с africaans на basic–english.

Читать оказалось особо нечего. Выступления были довольно однообразны. Герхарда Штаубе называли героем Африканского континента, каковой континент следовало в ближайшем будущем очистить от всякой неправильной публики простым и понятным методом. Несколько тысяч солдат, построенных на площади в полном вооружении, не оставляли сомнений в сути этого метода. Техника тоже была представлена: в основном, легкие бронетранспортеры и самоходные ракетные установки. Потом оператор поднял камеру вверх и показал летящие ровными треугольниками эскадрильи штурмовиков. Легкие винтовые машины с дизайном прошлого века, но их было чертовски много…

— Когда они успели? – спросила Жанна, не очень рассчитывая на ответ.

— Aita pe–a, — сказала Элеа, — Обычная постиндустриальная технология. Как, по–твоему, делают ultra–light–planers в наших фирмах? Фабрика–полуавтомат. Шлеп–шлеп–шлеп.

Меганезийка схематично показала ладошками последовательность действий какой–то роботизированной линии, видимо, хорошо ей знакомой.

— А откуда у них такие фабрики? – поинтересовался Фрэдди.

— Выбери правильный ответ из трех вариантов, — хихикнув, предложила она, — Сделали сами, получили в подарок с Тау–Кита, купили у нас.