Чужая война
Шрифт:
Родись он на Земле, я бы нисколько не сомневался в источнике вдохновения у подобного пацифизма. С моей точки зрения, Кейл вообще был самым невезучим пацифистом во вселенной: ему не повезло родиться именно в том мире, где его старания и мечты могли принести исключительно вред.
«Возможно, узнав это, я смогу отыскать способ убедить Ресса отказаться от своих планов? Главное, чтобы он вообще ответил».
— Как вы вообще пришли к подобным идеям?
Как и ожидалось, ответа не последовало. Кейл молча вернулся к починке сапога.
— Неужели
— Теперь всюду будете его приплетать? Нет, не из-за него.
Судя по реакции, вопрос попал в цель. В тоне Ресса ничего не говорило об этом, но я всё равно понял, что сказанное — неправда. Или во всяком случае не вся правда. Эти два события не могли быть не связаны между собой.
Кейл обратился взглядом куда-то вдаль, в далёкое прошлое, и нехотя принялся рассказывать:
— Мои первые Игры. Всё такое непонятное и загадочное. Я подошёл к ним очень ответственно, со всем возможным старанием. Это заметили. Мне удалось попасть не просто в какой-то тыловой гарнизон, как это часто бывает, а к самому Анри Галлену. Его уже тогда называли непобедимым командующим.
В памяти Рора этот Галлен представал довольно мерзкой персоной. С точки зрения Рейланда, это был лишённый чести негодяй, который ради наград и славы был готов на что угодно.
— Первый и последний бой в тех Играх у моей роты был за безымянный холм. Нам наперебой рассказывали, насколько важна эта цель и что от неё зависит буквально всё. Мы штурмовали его восемь раз. Под ураганным огнём, сквозь дым и крики. Двенадцать часов подряд мы отступали, собирались и снова шли вперёд. Когда наконец холм был взят, я спросил у сержанта, ради чего это всё было? Знаете ответ?
— Слава и уважение? — пришёл мне в голову самый очевидный ответ.
— Да, — подтвердил Ресс с мрачной улыбкой. — Вот только ни мне, ни кому-либо ещё из нашей роты не досталось ни капли этой славы. Ведь нашим командиром был Анри Галлен, и хотя он даже не соизволил явиться на поле боя, говоря о том холме, вспоминают только его. Однажды меня даже назвали лжецом, когда я сказал, что был там.
— Печальная история, но ведь не все такие мерзавцы…
— Мда? Думаете, Рейланд Рор или Ноа Кейтлетт сильно лучше? — Кейл выразительно фыркнул. — Да, они не сидят в своей палатке во время боя, переставляя фишки и составляя красивые отчёты для короля. Но в остальном разницы никакой нет. Игра в солдатики, где вместо фигурок настоящие люди. Так не должно быть.
Реакция вполне ожидаемая. Было очевидно, что Игры влияли на всех по-разному, и каждый делал свои выводы из происходящего. Кейл просто был достаточно умён, чтобы осознать, что любая война, даже Игры, ведутся в интересах очень узкого круга людей и не так уж часто бывают выгодны рядовым её участникам.
И всё же такая скорость мысли удивляла.
— И после такой несправедливости, вы дошли, до… всего этого?
— Нет. Но это было началом всего. Я стал задавать вопросы, смотреть и слушать. Так я оказался сначала в следопытах, а потом и в шпионах —
«Вот оно как! Значит, Кейлу не впервой заниматься такими вещами. Учитывая его взгляды, возможность изучить обе воюющие стороны изнутри, это всё наверняка сильно подкрепило его убеждённость в собственной правоте».
— Будут ещё вопросы? — закончив ремонтировать сапог, спросил Ресс.
— Только один. — Мне всё ещё не давало покоя то, какое место в этом всём занимал сын Лоя Ноктима. — Как по-вашему, что бы сказал, услышав всё это, Рейонд?
Я практически физически ощущал, что он занимал во всей этой истории едва ли не главную роль, но почему и как оставалось не ясно.
— Дешёвая демагогия, — презрительно ответил Кейл.
— Другой не бывает. Ну так как, думаете, он одобрил бы ваши планы?
— Какая разница, если он мёртв?! — гневно повысив голос, ответил Кейл. — А знаете из-за чего? Как думаете, что мы вообще тогда забыли в этих горах?
Ответ не только лежал на поверхности, но даже уже был озвучен днём ранее.
— Составляли карты.
— Да, хотя их и без того сделано с запасом на сто лет вперёд. Но ведь этого мало! Игры требуют большего! Рейонд как раз хотел себе новое звание и поэтому рискнул полезть в Могильник. Выслужиться перед начальством — это всегда лучший способ повышения на Играх.
Повисла тягучая тишина, прерываемая разве что стрекотом каких-то ночных насекомых снаружи.
— Что он мог бы сказать, узнай, что всё, чем он жил — пустая трата времени и сил? Думаю, как минимум не стал бы мне мешать. В отличие от вас, хотя вы куда как лучше всё понимаете.
«Узнай» — это слово меня очень удивило.
«Ресс не делился с ним своими мыслями? Моя интуиция твердила, что это очень важно, но почему?»
Пока я думал над этим, Кейл неожиданно предложил:
— Просто не мешайте мне, и я обещаю дать вам возможность вернуться домой.
Это прозвучало легко и просто. Как будто одолжить ручку на две секунды. Но по факту это было предложением стоять и молча смотреть на то, как Кейл уничтожал собственный мир. Взамен — возможность оказаться снова дома.
Вот только как дальше жить, осознавая, что из-за моего бездействия погибли миллионы? Перед ответом мне вспомнились слова моего двойника о самом храбром человеке на свете.
— Нет. Если вы готовы пожертвовать чем угодно ради своих безумных планов, то мне не остаётся ничего, кроме как вам помешать.
— Да? Тогда вам следовало оставить меня в тумане или сбросить со скалы.
— Если бы знал куда упаду — подстелил бы соломку. Я не сбрасываю всех не нравящихся мне людей со скал.
— Если вы не готовы даже на такое, то как же вы тогда будете меня останавливать?
— Любыми другими способами: убеждением или как-то иначе, но точно не туманом Могильника, — заявил я решительно. — Если потребуется, то я готов всю жизнь посвятить этому.
— Вы не напугаете меня подобными обещаниями, — фыркнул Кейл.