Чужая война
Шрифт:
— Молодой человек, вы не могли бы сходить за завтраком? — вдруг сказал шпион, обращаясь к адъютанту.
— Разве я больше… — неуверенно попытался избежать поручений Альт, но его прервала Ноа.
— Сбегай нам за завтраком и про кофе не забудь. И побыстрее.
Буркнув себе под нос что-то про пренебрежение к работникам умственного труда, Альт нехотя поплёлся выполнять поручение.
Путь на кухню он знал лучше всех в лагере и при некоторой доле везения мог дойти туда даже с закрытыми глазами. Не то чтобы Ноа так много ела, скорее наоборот.
Альт
Сегодня на кухне орудовала кухарка Доброва, которую Альт искренне считал секретным оружием «лунных» на тот случай, если дела на Играх пойдут совсем уж худо. Это милое, утонченное создание словно было создано для того, чтобы убивать и калечить. С её «параметрами» это было совсем даже не сложно. Те цифры объёма, которая каждая женщина желала видеть у себя в районе бёдер, у Добровой были вкачаны в бицепсы. Об остальном и говорить нечего: адъютант никогда не видел огров, но, глядя на неё, очень хорошо представлял, какими именно они должны быть.
Ещё у этого милого создания где-то был муж в звании прапорщика, по слухам ни в чём не уступающий своей супруге, но с ним адъютант до сих пор не пересекался.
Глядя на то, как кухарка голыми руками отбивает здоровенные куски мяса, Альт вежливо покашлял, привлекая к себе внимание. Доброва глянула на него одним глазом, влепила мясу удар такой силы, что даже столешница затрещала, и подбоченилась.
— Чего ты тут свои сопли мне разносишь?
У Альта был с десяток ответов различной степени ироничности, однако он подавил в себе желание высказаться. Доброва была, пожалуй, единственной во всей армии, с кем Альт никогда не пытался препираться. Да, несколько секунд смеха над ней продлевала жизнь минут на пять, но в случае провала её лёгкий тычок или оплеуха сокращали её сразу на десятилетие.
Вместо этого адъютант, сделав важный, немного высокомерный вид, сообщил:
— Командующей Кейтлетт и капитану Рассу нужен завтрак, с кофе, если можно.
Доброва пожала плечами и, отвлекшись от избиения того, что, возможно, ещё вчера дышало, бегало и кричало «за Риверкросс», достаточно быстро принесла специальный двухэтажный поднос, куда слишком ловко для своих габаритов поставила несколько тарелок, чашек и прочих атрибутов утреннего приёма пищи. Неожиданно, словно что-то вспомнив, она остановилась и подозрительно заметила:
— Сегодня на имя командующей уже брали завтрак! Какой-то маленький поросёнок вроде тебя.
Альт натянуто улыбнулся — это был он сам. Ноа практически никогда не завтракала, ограничиваясь кофе и чтением нескольких донесений, после которых аппетит у неё пропадал как минимум до обеда. Чем адъютант и пользовался, расширяя свой рацион почти в два раза.
Не то чтобы в армии было плохо с припасами, скорее наоборот, в первую очередь благодаря крайне строгой отчётности,
Рацион рядового Альту категорически не нравился: он предпочитал пищу, которую нельзя было использовать в качестве снарядов для пращи.
— Командующая сегодня просто ненасытна, — невозмутимо сообщил адъютант.
Не было похоже, чтобы Доброва в это сильно поверила, скорее наоборот.
— Ничего не знаю, один завтрак я ей уже выдала. Или гони два талона, или пшёл вон отсюда.
Талоны на еду тоже были придумкой Ноа с целью простимулировать у солдат энтузиазм. Стимулировать действительно получилось, но, к сожалению, не совсем тот энтузиазм, на который Кейтлетт рассчитывала.
Талоны в небольших количествах выдавали за различные заслуги в бою или просто время от времени, в те дни, когда у командующей было хорошее настроение. Последнее было редкостью, а отличиться в бою, так, чтобы дожить до следующего утра, удавалось не всем, поэтому эти бумажки быстро стали предметом спекуляции. Солдат - существо голодное. Сколько его не корми, вне зависимости от времени суток или окружающей обстановки.
Альту эта система не нравилась хотя бы потому, что он не участвовал в боях, и поэтому получить талон мог только выменяв его у кого-нибудь на что-нибудь. С этим самым «чем-нибудь» вечно возникали какие-то проблемы.
Все в лагере, разумеется, знали, чей он адъютант, и просили столько, словно Ноа была не командующей, а драконом на куче золота. И если с «драконом» всё было не так уж и далеко от истины, то с золотом имелись определённые проблемы.
— А, может, можно как-то без талонов? — поинтересовался Альт, не особо желавший тратить время на чужие хотелки.
Доброва, вынув из одежды здоровенное яблоко, своей мощной челюстью откусила добрую его половину и бросила на адъютанта заинтересованный взгляд.
— Можно, по большой и чистой любви.
— Э-э-э…
— Видишь там в раковине немытая посуда? Прояви к ней немного любви. Там немножко: пара чашек, кастрюлька. Помоешь — заберешь завтрак, ну, или два талона вперёд.
Адъютант, наученный горьким опытом длительного проживания с мамой, сомневаясь, подошёл к раковине. Доброва не соврала: пара чашек и кастрюлька среди кучи посуды действительно там была.
— Да тут целый сервиз! А в этой кастрюле можно меня сварить, и это что… Мангал?
— Свинину жарят, а не варят, — едко поправила его кухарка. — Берёшься или как?
Альту вдруг пришло в голову, что он может застрять тут надолго, и это можно использовать.
— Угу. Только тут работы больше, чем на полчаса, а мне голову оторвут, если опоздаю.
Доброва однако оказалась куда хитрее, чем можно было сказать, глядя на неё.
— Решим, — заявила Доброва и, отложив недоеденное яблоко, рявкнула так, словно не пыталась докричаться до кого-то в соседнем помещении, а искала в тумане порт для швартовки. — Эй, Короед, ходь сюды!