Чужая земля
Шрифт:
Подполковник же был плечистым коренастым и носил пышные усы.
Я поздоровался стандартным воинским приветствием.
— Прапорщик Озёров, добро пожаловать в расположение, — проговорила дама. — Однако что за внешний вид? Вы гвардеец или крестьянин неотёсанный?
Я не понял, почему мне с порога начали предъявлять за внешний вид. Возможно, после нескольких часов пути я действительно выглядел немного помятым: куртка расстёгнута, воротник кителя — тоже (он был довольно жёсткий и неудобный), ботинки испачкались, а офицерская
— Виноват, исправлю, — ответил я, как положено по уставу.
— Да, будьте любезны, приведите себя в порядок. Итак, меня зовут Маргарита Романова, это — гвардии подполковник Апраксин. Я командую третьим полком гвардии Его Императорского Величества. Господин Апраксин командует вторым батальоном, в который вы определены.
— Удивительно, что вас перевели в гвардию, — проговорил подполковник, смерив меня надменным взглядом, — но что поделать, Его Величеству виднее. Однако сразу должен предупредить: у нас служат лучшие. А это значит, что дебоширов и прочих нарушителей дисциплины терпеть здесь никто не станет. Говорю так, поскольку был уже некий инцидент с вашим участием.
Ну вот, подумал я, теперь мне до конца жизни будут тыкать в глаза тем случаем. Да и в целом приём мне устроили прохладный, и причину этого я понять не мог. Наоборот, должны радоваться, что к ним прислали толь сильного владеющего. Великие мастера второй ступени на дороге не валяются. А они ишь, нос воротят.
— Служите с честью, прапорщик Озёров, и не опозорьте гвардейский мундир недостойными выходками, — заключила полковник Романова, — а теперь можете отправляться в свою палатку. Подполковник, проводите бойца.
Мы с Апраксиным вышли из шатра. Через дорогу выстроились рядами длинные зелёные палатки. Подполковник показал мне ту, где мне предстояло жить.
Когда я вошёл, в нос ударил запах еды и дыма. Возле походной печки возился рядовой с дровами, ещё один — бородатый малый лет сорока — чистил ботинки. Они оба вскочили и, вытянувшись по струнке, отсалютовали.
— Вольно, — сказал я. — Меня определили в эту палатку. Кто тут главный?
Предбанник от жилой части отделяла ширма с дверным проёмом. Оттуда мне навстречу вышел длинный малый с жёсткой щетиной усов, одетый в армейские штаны и майку.
— Добрый день! — поздоровался он. — Вы, так понимаю, к нам?
— Да, меня к вам определили. Гвардии прапорщик Озёров.
— Капитан Григорий Воронцов, — парень протянул мне руку. — Добро пожаловать. Мне сообщили, что у вас какая-то необычная стихия.
— Так точно. Стихия тьмы.
— Это что ещё такое?
— Такая же магия, как у тёмных. Мало кто из людей ей владеют.
— Как у тёмных? — капитан нахмурился. — Ладно, потом расскажете поподробнее. А пока пройдёмте за мной, покажу ваше место.
Я снял обувь, повесил на вешалку куртку и пследовал за капитаном.
В соседней помещении — «гостиной», как в шутку назвал его Воронцов — были втиснуты кухонный шкафчик и стол, за которым играли в карты два офицера. Капитан представил нас. Это оказались мои новые сослуживцы: прапорщик Бородин — крупный, мускулистый блондин лет тридцати и лейтенант Орлов — худощавый паренёк с утончённой, аристократической внешностью. От обоих, как, впрочем, и от капитана, исходили мощные вибрации силы, а Орлов являлся великим мастером и вместе с тем — моим непосредственным командиром.
За следующей ширмой располагалась жилая часть, поделённая на четыре отсека, в каждом из которых имелась раскладная кровать. Один из них пустовал. Я кинул туда рюкзак и баул с вещами и вернулся в «гостиную».
Младшие офицеры встретили меня более дружелюбно, чем штабные, хотя в тоне Орлова, как мне показалось, тоже сквозило лёгкое пренебрежение.
— Так, значит, вы тоже великий мастер? — уточнил он.
— Да, второй ступени.
— Даже второй… Неплохо. Получается, нас уже двое, — прозвучало это не очень радостно, словно лейтенанту не понравилось, что в его подразделении появился кто-то сильнее его.
При ближайшем знакомстве выяснилось, что все три офицера приехали из Москвы, как и большинство гвардейцев, а главы их родов носили придворные титулы. Видимо, этим и было обусловлено их высокомерное отношение к провинциалу вроде меня. Впрочем, ощущалось это здесь только от Орлова. Бородин и Воронцов вели себя весьма приветливо.
Поинтересовались парни моей силой и моим прошлым: где я служил, какой у меня боевой опыт, расспросили о ссоре с офицером, из-за которой я попал в штрафную роту.
— Тут у нас с этим строго, — объяснил капитан. — Три нарушения — и вас переведут в обычное подразделение. Поэтому, если с кем-то поссоритесь, решать это только через офицерский суд. Никаких несанкционированных дуэлей.
— Не вопрос. Значит, будем действовать в правовом поле, — сказал я. — Но вообще, я намерен делом заниматься, а не выяснять отношения.
— Делом вы займётесь. Все мы займёмся и очень скоро. Третий гвардейский полк — это подразделение специального назначения, а это значит, нас бросают туда, где жарче всего.
— Мы тут не прохлаждаемся, как армейские, — добавил Орлова. — Гвардия всегда на острие атаки.
— Не помню, чтобы мы прохлаждались, — возразил я. — Наш батальон бросили в бой первым. Мы буквально прогрызали дорогу и первыми заняли крепость на одном из старых рубежей.
— Не знаю, как у вас, но здесь основную работу по уничтожению тёмных делаем мы, а армейские лишь ямы закрывают. Но то, что у вас есть боевой опыт — это хорошо. Не придётся вас многому учить… надеюсь.
Последняя фраза прозвучала язвительно, но поскольку оскорбления в этом никакого не было, я промолчал.