Чужая жена и муж под кроватью
Шрифт:
— Ха, ха, ха! Кхи, кхи! Знаешь, душечка, это кто? — заговорил наконец старик, освобождаясь от смеха.
— Кто? Ха, ха, ха! Кто?
— Это та хорошенькая, что глазки делает, с франтиком которая. Это она! Я бьюсь об заклад, что это жена его!
— Нет, ваше превосходительство, я уверен, что это не та; я совершенно уверен.
— Но, боже мой!
— В самом деле, ваше превосходительство, я полечу. Но я никого не застану, ваше превосходительство; это не она, а уверен заране. Она теперь дома! А это я! Я только ревнив, и более вашего… Как вы думаете, неужели я их застану там, ваше превосходительство?
— Ха, ха, ха!
— Хи, хи, хи! Кхи, кхи!
— Ступайте, ступайте! А когда пойдете назад, так придите рассказать, — кричала дама, — или нет: лучше завтра утром, да приведите и ее: я хочу познакомиться.
— Прощайте, ваше превосходительство, прощайте! Непременно приведу; очень рад познакомиться. Я счастлив и рад, что все так неожиданно кончилось и развязались к лучшему.
— И болонку! Не забудьте же: болонку прежде всего принесите!
— Принесу, ваше превосходительство, непременно принесу, — подхватил Иван Андреевич, снова вбежав в комнату, потому что уже было раскланялся и вышел. — Непременно принесу. Такая хорошенькая! точно ее кондитер из конфетов сделал. И такая: пойдет — в собственной шерсти запутается и упадет. Такая, право! Я еще жене говорю: «Что это, душечка, она все падает?» «Да, миленькая такая!» — говорит. Из сахару, ваше превосходительство, ей-богу, из сахару сделана! Прощайте, ваше превосходительство, очень, очень рад познакомиться, очень рад познакомиться!
Иван Андреевич откланялся и вышел.
— Эй, вы! Милостивый государь! Постойте, воротитесь опять! — закричал старичок вслед уходившему Ивану Андреевичу.
Иван Андреевич в третий раз вернулся.
— Я вот Васьки-кота все не отыщу. Не встречались ли вы с ним, когда под кроватью сидели?
— Нет, не встречался, ваше превосходительство; впрочем, очень рад познакомиться. И почту за большую честь…
— У него теперь насморк, и все чихает, все чихает! Его надо высечь!
— Да, ваше превосходительство, конечно; исправительные наказания необходимы с домашними животными.
— Что?
— Я говорю, что исправительные наказания, ваше превосходительство, необходимы для водворения покорности в домашних животных.
— А!.. ну, с богом, с богом, я только об этом.
— Где это вы проводите время? Посмотрите, на кого вы похожи. На вас лица нет! Где это вы пропадали? Помилуйте, сударь: жена умирает, а вас не сыщут по городу. Где вы были? Уж не опять ли меня ловили, хотели расстроить свидание, которое я не знаю кому назначила? Стыдно, сударь, какой вы муж! Скоро пальцами указывать будут!
— Душечка! — отвечал Иван Андреевич.
— Что это? — закричала супруга. — Мертвая собачонка! Боже! Откуда… Что это вы?.. Где вы были? Говорите сейчас, где вы были?..
— Душечка! — отвечал Иван Андреевич, помертвев более Амишки, — душечка…
Но здесь мы оставим нашего героя, — до другого раза, потому что здесь начинается совершенно особое и новое приключение. Когда-нибудь мы доскажем, господа, все эти бедствия и гонения судьбы. Но согласитесь сами, что ревность — страсть непростительная, мало того: даже — несчастие!..
===================
Впервые опубликовано: «Отечественные записки», январь 1848 г. «Чужая жена (Уличная сцена)». Там же, декабрь: «Ревнивый муж. Происшествие необыкновенное». При подготовке издания 1860 г. Достоевский объединил два этих рассказа в одно произведение, при этом опустив начало второго рассказа; в издании 1860 г. также были значительно изменены диалоги молодого человека и Ивана Андреевича.
===================