Чужестранка. Дилогия
Шрифт:
— Нет! Я с вами не пойду!
Он остановился, удивленный моим сопротивлением.
— Да нет, пойдете.
Нельзя сказать, что мой отказ его рассердил, скорее позабавил — как это я посмела возражать против нового похищения.
— А что, если я не соглашусь? Вы перережете мне глотку? — спросила я, намеренно обостряя ситуацию.
Джейми посоображал, взвешивая возможности, и ответил спокойно:
— Конечно нет. Вы не тяжелая. Если не пойдете сами, подниму вас, положу себе на плечо и понесу. Хотите, чтобы я это сделал?
Он шагнул ко мне, и я поспешно
— Нет! Вам нельзя этого делать, вы снова повредите сустав.
Его черты были неясны, но в лунном свете зубы сверкнули в улыбке.
— Ладно, если вы не хотите, чтобы я себе навредил, значит, пойдете со мной сами.
Я не знала, что ему ответить. Он снова крепко взял меня за руку, и мы пошли к дороге.
Джейми подхватывал меня, когда я спотыкалась о камень или кустик травы. Сам он шагал по неровной вересковой пустоши так уверенно, словно это было мощеное шоссе в свете белого дня. Я со злостью подумала, что у него кошачье зрение, потому он и нашел меня в темноте.
Остальные мужчины, как и сообщил Джейми, ждали с лошадьми неподалеку на дороге. Очевидно, они не понесли потерь — все были налицо. Кое-как, не заботясь о собственном достоинстве, я вскарабкалась на лошадь и плюхнулась в седло. Нечаянно ткнула головой Джейми в больное плечо, он от боли со свистом втянул в себя воздух.
Сугубой официальностью тона я старалась возместить свою обиду на то, что меня снова взяли в плен, и досаду на то, что невольно причинила боль раненому.
— Так вам и надо, угораздило же вас шастать среди кустарника и камней. Я велела вам не беспокоить больной сустав. Наверняка теперь у вас порваны мускулы, да и ушибов, я думаю, прибавилось.
Его, казалось, насмешила моя воркотня.
— Ну, у меня особого выбора-то не было. Если бы я не двигал этим суставом, мне, скорее всего, не пришлось бы двигать вообще ничем. Я могу справиться одной рукой с одним, а то и с двумя красномундирниками, — заявил он не без гордости, — но с тремя, пожалуй, нет. А кроме того, — он слегка притянул меня к себе, и я прижалась спиной к его пропитанной кровью рубашке, — вы опять вправите мне кость, когда мы приедем на место.
— Это вы так считаете, — холодно ответила я и отстранилась от липкой ткани.
Джейми причмокнул губами, понукая лошадь, и мы тронулись в путь. Все мужчины были в исключительно веселом настроении после стычки, то и дело шутили и смеялись. Мое минимальное участие — предупреждение о засаде, вернее, напоминание о ее возможности — превознесли до небес и пили за мое здоровье из фляжек, которые были у каждого члена отряда.
Мне тоже предложили выпить, но я отказалась под предлогом, что хочу сидеть в седле трезвой. Из разговора я поняла, что произошла перестрелка с небольшим английским патрулем, вооруженным саблями и мушкетами.
Джейми тоже протянули фляжку, и до меня донесся запах горячей ароматной смеси, когда он начал ее пить. Я не страдала от жажды, однако от напитка немного пахло медом, и это напомнило мне, что я сильно и давно голодна.
— Эй, Джейми-паренек? Ты что, голоден? Или волынку захватил с собой? — крикнул Руперт, ошибочно определив источник звука.
— Достаточно голоден, чтобы даже волынку съесть, — отозвался Джейми, галантно приняв вину на себя.
Через минуту он протянул мне фляжку.
— Выпейте-ка глоточек, — шепнул он. — Сытой не станете, но по крайности забудете про голод.
Я надеялась, что забуду и еще кое о чем. Взболтнула жидкость во фляжке и сделала глоток.
С моим спутником все было в порядке; виски зажгло небольшой огонек, который приятно горел у меня в желудке, облегчая муки голода. Несколько миль мы проехали без всяких происшествий, совершая повороты то при помощи поводьев, то под воздействием фляжки с виски. Однако возле развалин какого-то коттеджа дыхание моего спутника изменилось и сделалось прерывистым и тяжелым. Наше общее относительное равновесие, до сих пор сопровождаемое более или менее рискованным покачиванием, внезапно нарушилось. Я засмущалась, но, в конце концов, если уж я не чувствую себя пьяной, то Джейми и подавно трезв.
— Стоп! На помощь! — закричала я в следующую минуту. — Он сейчас упадет!
Я отлично помнила свой последний спуск и совсем не была склонна его повторять.
Темные тени закрутились вокруг нас, взволнованно переговариваясь. Джейми, подавшись головой вперед, свалился с седла, словно мешок камней, к счастью — прямо кому-то на руки. Все остальные тотчас спешились и уложили Джейми на землю, пока я слезала с коня.
— Он дышит, — сказал кто-то.
— Это весьма отрадно, — огрызнулась я, поспешно нащупывая в темноте пульс.
В конце концов я его обнаружила; пульсация была хоть и частая, но сильная. Положив руку Джейми на грудь и приникнув ухом к его губам, я почувствовала, что дышит он равномерно, без напугавших меня хриплых перебоев. Я выпрямилась.
— Я думаю, у него всего лишь обморок, — сказала я. — Положите ему под ноги седельную сумку и, если можно, дайте воды.
К моему удивлению, все мои приказания выполнялись точно и незамедлительно. Юноша, как видно, много значил для них. Он застонал и открыл глаза, два темных отверстия в свете звезд. Лицо при этом слабом освещении напоминало череп, белая кожа туго обтягивала кости вокруг орбит.
— Я в полном порядке, — произнес Джейми и попытался сесть. — Просто немного закружилась голова.
Я уперлась ладонью ему в грудь и заставила лечь.
— Лежите спокойно, — приказала я и, ощупав его плечо и грудь, повернулась к темной фигуре, которую я по размерам приняла за Дугала, их предводителя. — Огнестрельная рана снова кровоточит, к тому же этого идиота полоснули ножом. Полагаю, что рана от ножа не слишком опасна, но он потерял очень много крови. Рубашка насквозь промокла, но я не знаю, сколько здесь его собственной крови. Ему нужен отдых, и мы должны остаться тут по крайней мере до утра.