Чужестранка
Шрифт:
— Возвращаю твое пальто. Она с такой силой вцепилась в косяк, что пальцы побелели.
— Пальто мне не нужно, князь Воронов. Спасибо, что зашли. Пожалуйста, уходите.
— Ага, мы снова за старое. Зачем такая формальность и вежливость, Пейдж, после того, что между нами было? — Он с удовольствием заметил, как у нее зарделись щеки. Она была одновременно невинной и чувственной. Ему очень нравилось в ней это необычное сочетание.
— Я… — Внезапно лицо Пейдж приобрело зеленоватый оттенок.
Алексей смотрел на нее
— Простите, — сказала она и убежала в дом.
Алексей вошел следом и закрыл за собой дверь, положил сверток с одеждой на стул и услышал подозрительные звуки рвоты, доносящиеся из ванной комнаты.
— Пейдж? Что случилось? Вызвать доктора?
— Нет, — отозвалась она громко и четко через закрытую дверь. — Мне станет лучше, когда вы уйдете. И заберете с собой пальто!
— Как хочешь, — промолвил Алексей, однако он никуда не собирался.
Он проследовал на крошечную кухню, присел на стул у барной стойки и принялся ждать Пейдж. Кухня была соединена с небольшой гостиной, в которой располагался огромный диван, два стула и телевизор. Помещение не выглядело роскошным, но оказалось по-домашнему уютным.
После смерти отца Алексей жил в доме не больше этого. Его мать пыталась сделать его уютным, но для этого было мало финансовых средств. После смерти мужа она получила лишь небольшую сумму денег и участок земли, который, по мнению многих, ничего не стоил. Будучи ребенком, Алексей полюбил эту землю.
Пусть у них не было много денег, но они с Катериной могли часами играть в лесу и у ручьев. Они ловили рыбу, охотились и лазали по деревьям, как обезьянки.
Они были счастливы, несмотря на скромный образ жизни. Детям все равно, бедны они или богаты, лишь бы их любили.
Больше всего на свете он хотел обеспечить своей матери тот образ жизни, который она заслуживала, ведь она была княгиней. Он желал, чтобы она жила в сказочном дворце. Алексей неустанно работал, добиваясь желаемого, но его истинный успех пришел слишком поздно.
Теперь у него есть фамильное поместье и несколько особняков в различных странах, но никто не может дать ему ощущение покоя и комфорта, которое было у него в детстве. В доме Пейдж ощущался покой и комфорт. Алексей провел в ее доме всего две минуты, но уже почувствовал его атмосферу.
Настоящий дом — это не просто мебель или вещи. В нем должно присутствовать некое необъяснимое чувство. Его душа жаждала покоя и домашнего тепла, от которого он отказывался многие годы.
Но он будет отказываться от этого и дальше. Он привык к своему нынешнему образу жизни, несмотря на то что иногда ему больше всего на свете хотелось уюта и душевного тепла. Если ты никого не любишь, ни к чему не привязан, тебя не постигнет горькое разочарование, когда ты лишишься объекта любви. По собственному горькому опыту Алексей знал, что лучше всего жить именно так.
Дверь ванной комнаты открылась, и на пороге
— Вы же сказали, что уходите.
— Я солгал. Она прошла на кухню и схватила бутылку воды из холодильника. Откупорив ее, она сделала глоток воды и свирепо уставилась на Алексея:
— По части вранья ты мастер.
— Я никогда тебе не врал, Пейдж.
— Нет, ты просто не говорил мне правду, — отрезала она. Прислонившись к кухонному столу, она снова отпила воды и оглядела Алексея.
— На самом деле я сказал тебе правду, — ответил он хладнокровно. — Я говорил тебе, почему держал бы тебя при себе, если бы ты работала на меня.
Она фыркнула.
— Я поняла, что ты имел в виду, но это нельзя назвать правдой. Правда звучала бы следующим образом: «Пейдж, ты меня не слишком привлекаешь, но я бы хотел, чтобы ты считала, будто ты мне нравишься, и поведала мне все секреты Чада. Тогда я могу заполучить компанию и оставить вас всех без работы».
Ее темные глаза были полны эмоций. В них читался гнев, ненависть. И страх. Почему она его боится?
— Я просто приобрел обанкротившуюся компанию, Пейдж. И ты мне действительно нравишься.
Она прижала ладони к вискам:
— Ладно, ты приобрел обанкротившуюся компанию, и я тебе нравлюсь. Я тебе поверила. Теперь ты уйдешь?
Он нахмурился, наблюдая за ней:
— Ты должна присесть.
— Присяду, когда ты уйдешь.
— Я сейчас никуда не пойду. Иди сюда, присядь на диван.
Она округлила глаза:
— То есть ты так привык жить, да? Просто приказываешь, щелкая пальцами, и ждешь, когда все исполнят твое желание. Что ж, мне придется вас разочаровать, мистер. Это мой дом, и никто, кроме меня, не имеет права здесь распоряжаться. Если вы не уйдете, я вызову полицию.
— Если ты присядешь, я уйду.
Ее угрозы вызвать полицию для него ничего не значили, но было ясно — его присутствие ее взволновало. Алексей сделал то, зачем пришел, — отдал ей одежду. Его тело изнывало от сильного желания, но он поборол эмоции. Больше нет причин оставаться в доме Пейдж. Его здесь ничего не удерживает.
— Отлично, — сказала она, опустилась на диван и устало вздохнула.
— Нужно вызвать врача, — произнес Алексей, нахмурившись.
У Пейдж по-прежнему был зеленоватый оттенок лица, ее лихорадило.
— Не нужно, я в порядке. — Она прикусила губу и отвела глаза. — Недавно у меня был грипп, и я еще не окончательно выздоровела.
— Ладно, — сказал он. — Тогда я ухожу. Я оставил одежду на стуле в прихожей. Делай с ней все, что хочешь, но не отправляй обратно мне.
Зазвонил стоящий на столе телефон, но Пейдж его проигнорировала. Откинув голову назад, она закрыла глаза и коснулась рукой живота.
Алексей не хотел уходить и оставлять ее в таком состоянии, но она не желала его видеть.