Чужие как свои

Гребенщикова Ольга Александровна

Невидимая волна прокатилась над ними и сквозь них. На мгновение мир вокруг потерял очертания, и Настя снова услышала тихий звук, будто рассыпались тысячи стеклянных осколков. Она подумала, что танк сейчас исчезнет, но "тридцатьчетверка" перескочила в другую реальность вместе с экипажем.

Новый мир оказался почти точной копией прежнего, только трава была зеленее и воздух чище. Лусьен чуть не отправился искать воду, но вдруг его внимание привлекла темная точка в небе. Что бы это ни было, оно приближалось беззвучно и стремительно. Эльф завел мотор и скомандовал Флуру:

–

Заряжай!

Гигантский крылатый ящер сделал круг под облаками и двинулся в атаку. Он спикировал на движущийся танк, вцепился когтями в башню и разочарованно взревел. Похоже, птеродактиль-переросток впервые закогтил добычу, которую не смог поднять.

– Держитесь!
– рявкнул Арман и резко затормозил.

Ящер кувырком полетел на дорогу, безуспешно попытавшись уцепиться за орудийный ствол. Выстрел грянул почти в упор, снарядом крылатому чудищу снесло голову. Громадную тушу отбросило на обочину.

– Задница!
– крикнул эльф.

– Да ладно, хорошо попали! Сдохла ящерка!
– проворчал Приблудный, но Арман так не считал:

– На задницу посмотри!

В мутную оптику Лусьен разглядел, как на месте оторванной драконьей головы прорастает хвост, а с противоположной стороны, над прежним хвостом, раздвигаются пластины панциря и выдвигается новая, свеженькая голова. В считанные секунды тварь, развернутая задом наперед, обзавелась новыми запчастями. "Запаска" моргнула, разлепляя глаза, и шумно втянула воздух. Над ноздрями затрепетали огоньки.

– Заряжай бронебойным, - деловито велел торговец.

Почти одновременно с выстрелом танк устремился вперед. Снаряд угодил ящеру в бок, пробив толстую пластинчатую шкуру. Новая голова успела изрыгнуть огненную струю, но промахнулась, исчезла в тумане и звоне стеклянных осколков. Танк вместе с экипажем прошел сквозь границу миров.

Здесь царила ночь, тьму разрывали вспышки и грохот взрывов. Какие-то люди в развевающихся одеждах сражались среди руин, но ошеломленные появлением танка враги мгновенно объединились против пришельцев. Раскинув руки и что-то бормоча, они нацелились послать вслед промчавшейся "тридцатьчетверке" десяток шаровых молний.

– Фугасный давай!
– крикнул Лусьен, разворачивая башню.

Но стрелять не пришлось. Похоже, магия вышла из повиновения во всех мирах, огненные шары взорвались над головами атакующих, и черный мир исчез.

В следующее мгновение танк выкатил на улицу старинного городка. Выбивая искры из брусчатки, машина двигалась между рядов что-то празднующей публики. Подвыпившие горожане чудом умудрялись не попадать под гусеницы, нарядные дамы, подобрав шлейфы, что-то кричали вслед, бросали цветы и гирлянды из пестрых грибов. Не прошло и пяти минут, как связки мухоморов повисли везде, где есть, за что зацепиться. А потом снова раздался тихий стеклянный треск.

Теперь дорога тянулась среди полей, за которыми темнел лес. Сквозь гусеничный лязг доносился какой-то новый звук, похожий на дробный топот. Эльф увидел впереди людей с оружием и на всякий случай закрыл водительский люк, а Бринна-младший, успев оглядеть окрестности, одобрил:

– Красиво едут, почти как мы!

Вслед за танком, в сотне метров позади, скакала рыцарская конница. Сверкали доспехи, развевались флаги, доносились звуки труб. Навстречу всадникам с другой стороны поля выдвигались такие же закованные в броню отряды.

Во встречных рядах появление грохочущей машины, увешанной цветами и мухоморами, вызвало замешательство. Часть воинов кинулась врассыпную, но большинство продолжали двигаться вперед, тем более что "тридцатьчетверка" прошла сквозь расступившийся строй, не причинив никому вреда.

Арман увел танк подальше от поля боя и решил остановиться. Как ни удивительно, за ними никто не гнался, не пытался узнать, что за бронированное чудовище заходит в тыл. Кажется, аборигены здесь интересовались своими делами больше, чем прибывшей из ниоткуда бронетехникой.

Пока вдали кипела битва, путешественники успели немного отдохнуть. Настя даже задремала, не обращая внимания на шум. Шарик догрызал последние косточки, оставшиеся от обеда. Вернее, от всего запаса провизии, который требовалось пополнить, не говоря уже о запасах воды. Мир, в котором кто-то живет, а значит что-то ест, подходил для этого как нельзя лучше. Если бы, конечно, в нем удалось задержаться.

Поле битвы исчезло, вместо него появилась тихая, залитая утренним светом роща. По часам давно полагалось наступить вечеру, но время, как и пространство, давно не подчинялись правилам.

Среди деревьев возвышалось что-то вроде алтаря. На вершине древней, заросшей мхом лестницы жрица склонилась к ногам статуи незнакомого божества. Ветер доносил сладковатый запах дыма из курильниц и всхлипывания - это плакали женщины, столпившиеся на ступенях. Заметив танк, дамы сбились в кучу и зарыдали громче.

– Не волнуйтесь, гражданки, мы только водички наберем!
– закричал им Лусьен. Судя по скорбности рыданий, тетки расстроились еще сильней.

Пока торговец и восьмой помощник министра наполняли фляги в прозрачном источнике у подножия лестницы, пёс выскочил наружу, сделал свои собачьи дела и побежал к женщинам, дружелюбно виляя хвостом. Но жрицы завыли так горестно, что эльфу пришлось орать "Назад!" и "Шарик, фу!".

Все успели занять свои места до того, как на них обрушился следующий мир. Эту часть пути Настя помнила, как во сне, наполненном грохотом и огнем. Флур едва успевал заряжать орудие, снаряды уносились во тьму, кишащую лохматыми многорукими тварями, на дальних подступах прорежая толпы, жаждущие крови пришельцев из другого мира. Пулеметными очередями Настя отгоняла уцелевших, мысленно вознося благодарность тому, кто содержал оружие в полном порядке. Если бы пулемет заклинило, вряд ли она сумела бы что-то исправить. Стало трудно дышать от пороховой гари, за массой наползающих тел Арман почти не видел дорогу, а потерять ее означало верную смерть. Существа, проскочившие под огнем, лезли на броню, пытаясь пробраться внутрь машины. Они появлялись снова и снова, как волна, карабкались, срывались, но самые цепкие с фанатичным упорством стремились разделаться с незваными гостями.