Чужие ветры. Копье черного принца
Шрифт:
Генка в третий раз прочитал записку и в раздумье почесал затылок.
— Здорово!
Менее эрудированный Янка показал свою серость, наивно спросив:
— А кто такой верховный магистр?
— Глава рыцарей-духовников, — охотно ответил Генка.
— Ого! Значит, он умер?
— Конечно! Не может же он спать столько лет!
Слушая высказывания юных друзей, Сергей Петрович в первую минуту решил было поделиться с ними своим предположением, что спящий магистр в действительности является не магистром, а тайным складом оружия, оставленным немцами. Но, подумав немного, он отказался от этой
«Если мое предположение хоть в какой-то степени подтвердится, тогда скажу, — решил Сергей Петрович. — А пока послушаем, что думают по этому поводу сами юные историки».
— А что если этот самый верховный магистр приходится Симгаю дедушкой и тот его разыскивает, чтобы похоронить с почестями? — предположил Янка.
— Сам ты бабушка! — огрызнулся Генка. — Станет Симгай бесплатно возиться с покойниками! Скорее всего на магистре были золотые вещи — Симгай хочет их достать и пропить.
Сергей Петрович, дав Генке выговориться, предложил:
— Для того чтобы разгадать тайну, у нас имеется один-единственный путь — наблюдать за Симгаем. Он чем-нибудь непременно выдаст себя… Но это при условии, если мы примем версию, что наконечник брал именно Симгай.
— А кто же еще? — воскликнул Янка.
— Неизвестно… Мало ли кто.
— Только уж, конечно, не Рыжий.
Все трое разошлись, так ничего и не придумав. Не был даже разработан точный план наблюдений за Симгаем. Каждый день ездить к нему за город невозможно, Янке и так угрожала двойка. И маскировочное одеяние теперь достать труднее — мать нашла среди чистого белья мокрую перепачканную простыню и стала с тех пор все белье запирать под замок. Генка оказался хитрее. Он положил папин пододеяльник на прежнее место. Если появится какое-нибудь подозрение, будут винить прачку.
Прошла неделя. Новостей никаких не было. Симгай исчез, затерялся среди сотен тысяч жителей большого приморского города.
Приближался Новый год. В школе выставляли отметки за четверть. Янка изо всех сил старался исправить тройку. Ему это удалось, но какой ценой! Пришлось на время выкинуть из головы Симгая вместе с его тайной.
Генка, хотя и был скован «домашними обстоятельствами», один раз все-таки съездил за город. Подошел к воротам дома пятнадцать, заглянул во двор. В окнах Симгаевской хибарки горел свет. Значит, все в порядке. Никуда не уехал!
Случилось так, что первым после этого довольно длительного перерыва повстречал Симгая Сергей Петрович.
Старая часть Риги одной стороной выходила к каналу, служившему в давнишние времена целям обороны, другой же стороной была обращена к Даугаве. Когда гитлеровцы отступали из Риги, они задержались за рекой и артиллерийским огнем разрушили много зданий в Старом городе. И теперь еще здесь попадались большие пустыри и участки, обнесенные высокими заборами. За ними шло строительство новых домов.
Сергей Петрович по делам службы ездил на заречную сторону. День был теплый и солнечный. Даже странный для декабря. Сергей Петрович обратно решил идти пешком.
Основными поставщицами этих предметов были смешные сморщенные старушки, носившие одежду давно забытых фасонов. Они тихо двигались по магазину, шелестя длинными юбками, и беззвучно шевелили губами. Посетительницы с оглядкой вытаскивали из-под стареньких салопов диковинные безделушки и робко ставили их на прилавок. А потом безделушки месяцами пылились в тусклой магазинной витрине. Их никто не брал.
И вот у дверей этой «Лавки древностей» Сергей Петрович увидел Симгая.
На нем было все то же потрепанное пальтишко, перешитое из немецкой шинели, все те же ужасные башмаки, но зато на голове красовалась малиновая поношенная фуражка с медной надписью «Экспресс». Пышноусый Симгай стоял у края тротуара, прислонившись к двухколесной вместительной тележке с бортиками.
— А-а, здравствуйте, товарищ Сирмгайле! — обрадованно сказал Сергей Петрович. Он и в самом деле обрадовался, что Симгай наконец нашелся.
— Здравствуйте, Сергей Петрович, — почтительно приподняв фуражку, ответил Симгай.
— Устроились в артель? — кивком показывая на тележку, спросил ученый.
— Да. Видите, даже стоянку свою имею. Возле «комиссионки».
— Ну и как?
— На жизнь хватает. А мне много и не надо. Только бы выпить и закусить! — Симгай хрипло захохотал и подмигнул.
Сергей Петрович почувствовал себя неловко и улыбнулся. «Такое глупое лицо у такого хитрого человека!» — подумал он.
Через несколько минут, уже в музее, он опять вспомнил об этой встрече. Перед глазами продолжало маячить лицо Симгая, опухшее, глуповатое, без малейшего намека на то, что принято называть интеллектом.
«А что если, несмотря на множество кажущихся вполне обоснованными подозрений, мы все-таки ошиблись? Что если мы гоняемся за Симгаем зря? Коли у него шрам на верхней губе, он может носить фальшивые усы, чтобы скрыть свой физический недостаток. Уход с работы сразу после того, как наконечник нашелся, может быть тоже совершенно случайным совпадением.
В мировой следственной практике известно немало случаев, когда пятно подозрения падало на невинного человека только из-за нелепого стечения обстоятельств, а виновный находился в тени, ибо против него не было никаких улик… Может быть, мы и здесь имеем дело с подобным случаем? Ведь даже простым глазом видно, что Симгай — грубый, невежественный человек, единственное развлечение которого — рюмка…
М-да… А если он невежественный, то как же Шекспир? Кто декламировал Шекспира? Нет, Симгая надо держать под наблюдением, если это удастся… Но в то же время не лишне проверить — нет ли тут кого-либо другого?»