Чужие. Реквием по мечте
Шрифт:
– Брат.
– Слышу тихий голос Беса, и не знаю, толи мы оба сдохли, толи каким-то чудом ещё живы.
– Слышишь меня? Моргни.
– А как моргнуть, если я до сих пор не могу разлепить веки? При каждой попытке солнце режет глаза настолько, что голову пронзает адской болью. И даже каждая буква, произнесённая Бесом, колоколами бьёт по мозгу. С трудом всё же открываю глаза, но кроме неба ничего не вижу перед собой. Не знаю, кому я там должен моргнуть, может я и вправду сдох, и голос Беса мне лишь слышится, но это вряд ли. Потому что видеть в этом случае должен совсем другое. А вот жара к этому
– Эй. Дайте ему воды.
– Бесу что-то отвечают, но я даже не пытаюсь вслушаться.
– Он же умрёт! Хотя бы глоток.
– И видимо моя смерть пока никому не нужна. Потому что через некоторое время мою голову приподнимают, а губ касается холодный металл фляги, из которого льётся вода. С каждым глотком мои лёгкие словно расправляются из кокона, и уже нашлись силы поднять руку и вцепиться в горлышко фляги, сильнее прижимая её к губам, но в следующий миг её вырывают из рук.
– Хватит!
– Звучит над головой незнакомый голос.
– Баловать тебя не велено. Лишь бы не сдох раньше времени.
Я постепенно начинаю чувствовать отмирающие пальцы, и оттолкнувшись руками, приподнимаюсь с песка. Вокруг меня прутья. Они везде. Стены, потолок, и даже под ногами тоже прутья. Эта клетка не единственная, вокруг ещё много таких же как и моя. В соседней сидит Бес. Он изменился за то время, что я искал его, но таким я его уже видел в плену. Дальше Анна. Она устало кивает, и слабо улыбается. В каждой из клеток я узнаю солдат, учувствовавших в захвате Шамиля восемь лет назад, а когда поворачиваюсь назад, вижу ещё две клетки. Одна из них пустая, во второй сидит Элайза. Она выглядит лучше всех. Менее уставшая, но тем не менее местами в рваной одежде, рассечённой бровью и губой. Но не её внешний вид меня интересует в первую очередь. Делаю несколько шагов к ней, стараясь сдержать головокружение, и сажусь рядом.
– Тебе привезли до меня?
– Нет, позже.
– Отвечает Элайза ровным, спокойным голосом.
– Она смогла сбежать?
– Эль усмехается, и улыбка переходит в злобный оскал.
– Мы все здесь из-за тебя! А ты печёшься только о своей подружке? Твоя семья здесь, Артур. Бес, я, все эти люди. Все мы умрём уже совсем скоро, а тебя волнует сбежала ли твоя русская сука?!
– Не смей. Так. Её. Называть! Мы все готовы к подобной жизни, и смерти. Она - нет!
– Сдавливаю прутья пальцами, чувствуя, как зазубрины впиваются в кожу, оставляя царапины, но плевать!
– Я не знаю, Артур. Я ничего о ней не слышала. Тебя привезли два дня назад. Меня сегодня утром. Поймали во Франции, когда я пыталась вас найти.Час назад притащили пустую клетку. Мы ждём кого-то ещё, и я не знаю кто это. Молись, чтобы это была не твоя Полина!
– Элайза выплёвывает мне всё это в лицо, а затем демонстративно отворачивается. И у меня нет желания извиняться, выяснять что-то ещё. Мне есть с кем поговорить здесь. Хотя бы ещё немного. Не Полину сюда везут, я это знаю, чувствую каким-то сраным третьим глазом. Или просто не хочу верить в то, что это может быть она. Об этом думать невыносимо. Я сделал всё, что смог. Они должны быть уже в Польше, с Нейтом. И как бы не скрипели мои зубы от ненависти и обречённости,
– Как ты?
– Бес смотрит на мне в глаза, и ему не нужно больше ничего говорить. Он знает меня, как самого себя. Мы вместе прошли через смерть, огонь, и боль.
– Хреново.
– Согласен. Смешно, смотрю на эти пальцы, сотни раз спускавшие курок, и представляю, что совсем скоро кто-то сделает тоже самое со мной.
– Он поднимает ладони, словно действительно рассматривает свои пальцы.
– И знаешь? Я не хочу умирать. Хоть и устал ждать. Меня в отличие от тебя, ничто не держит.
– Он устало роняет голову, и погружается в молчание.
– Ты не спускал курок на невиновных. Ты спас жизней гораздо больше, чем их отнял.
– И в этот момент он вскидывает вверх голову, а в глазах пробивается такая боль, которую я не способен узнать.
– Прежде чем меня поймали, я должен был кое-что сделать. Помнишь солдата по имени Дэвид Ривз?
– Я киваю головой, потому что помню эту историю.
– Он стал большим человеком, в газетах пишут, что он открывает благотворительный фонд имени своего погибшего брата. Тот мужчина, и его семья, которых я...
– Он замолкает, сглатывает, и дёргается, словно от удара током.
– Я понял о чём ты.
– Это и есть его брат.
– Я слишком туго соображаю к чему ведёт Бес, но потихоньку складываю два плюс два, а когда собираюсь ответить, вдалеке появляются люди. В их руках автоматы, а перед собой они ведут мужчину, с мешком на голове.
Камера по соседству предназначена именно ему. Мужчину заводят внутрь, и ещё до того, как с головы снимают мешок, я понимаю, кто это. Последний элемент пазла, которому не удалось обмануть смерть. Альфа. Именно он восемь лет назад отдал приказ о захвате Шамиля, и именно он стоял сейчас на коленях, в такой же клетке, как и наши. Сорванный мешок лишь подтверждает мои предположения. Мой бывший командир испуганно озирается по сторонам, и всё же не замечает ничего вокруг, даже собственную дочь.
– Эй! Шамиль! Мы так не договаривались!
– Он кричит в небо, не зная слышат его или нет, словно обращается не к преступнику, а к богу.
– У меня не может быть уговоров с человеком, убившим моего сына.
– Каримов появляется внезапно, словно только и ждал, когда его позовут. Он ничуть не изменился. Человек настолько маленького роста имеет такую крутую осанку, что рядом с ним ты не чувствуешь себя выше. Даже так он смотрит сверху вниз.
– Лучше попрощайся с дочерью. Уже пора.
Альфа резко разворачивается к Элайзе, он видит, что дочь, как и он на цепи, и его лицо искажается злобой.
– Я всегда знал, что тебе нельзя ничего доверять. Если бы у меня был сын, он бы не довел до подобного!
– Мне стало противно. Он шипел, брызжа слюной, в то время как его дочь сжалась от ужаса и боли. Нет, Эль никогда не была святой, но для своего отца она должна была быть лучшей. Вместо этого Альфа любил ставить её на место. Напоминать о том, как сильно хотел сына, и каждый раз сообщать, как сильно он ей разочарован. Даже если Эль побеждала, он всегда был ей недоволен.