Чужими руками
Шрифт:
После недавнего ливня лес звенел гулкой капелью и тревожил шуршанием черных пиявок, которые обитали в подстилке из гнилой опавшей хвои. Скользкие пиявки были омерзительны. Они сразу отличили живое от неживого и атаковали только Рассольникова и Гальперина. Добравшись до человеческого тела, пиявки начинали сладострастно тереться о руки и шею. От их исступленной ласки пробирала дрожь. Пиявок было много, они были упорны. Когда Платон сбрасывал с себя пяток этих тварей, тут же обнаруживал десяток новых. Оставалось только стиснуть зубы и ждать, пока гнездилище пиявок закончится, и они отстанут сами собой. Лошадь, бодро переступавшая
Вслед за лошадью Рассольникова тотчас встали и остальные.
– Что случилось, господин Платон?! – крикнул Гальперин из хвоста каравана.
Археолог не ответил. На него в упор глядели маленькие красные глазки. Бешеная малютка вот-вот прыгнет и вцепится ему в лицо. Без глаз остаться – проще простого. Рассольников зашипел по-змеиному, что смутило зверька. Хищная белка дернула головой, отвела на мгновение бусины, и Платон тотчас нанес удар тростью. Выброшенное из наконечника острие рассекло морду зверька. Белка завизжала, скакнула с лианы куда-то вбок и исчезла в зарослях.
– Ух ты!.. – облегченно выдохнул Платон. Умная киберлошадка снова двинулась вперед.
– Что с вами?! – встревожившись, крикнул погонщик. Он пытался обогнуть вьючных лошадей. Тропа была слишком узкой.
– Обошлось! – запоздало ответил археолог. – Береги лицо! Здесь белки!
– Просветленный ведет вас, господин!
Тропа вывела караван на лесную поляну, где громоздились плоские каменные плиты, похожие на руины античного храма. Но это были плоды причудливой игры природных стихий. Зато на высившейся неподалеку скале, над обкатанными временем провалами гротов, виднелись странные знаки канувших в Лету племен. Платон сверился с дневником. Теффер здесь побывал. В одном из гротов должен быть гоингханг – святилище темных духов. Придется их обследовать.
Андроиды-шерпы спешились и сразу нашли молельню, больше похожую на трапезную людоедов. Войдя внутрь, они поставили и зажгли палочки, курившиеся ароматным дымом. Оказывается, носильщики всегда носили палочки с собой. Какой чудак записал в их позитронные мозги столь нелепую программу? Впрочем, рассчитывали наверняка на заморских туристов. И те уж точно остались бы довольны.
Здесь мало что изменилось со времен оберштурмфюрера: щербатые стены и покрытый копотью, опутанный паутиной свод. На стенах с трудом можно разглядеть изображения занятых делом чудовищ. Окровавленными клыками и когтями монстры рвут бледную человеческую плоть, хохочущие черепа висят на гирляндах, сплетенных из ядовитых змей, бабы-яги пожирают визжащих от ужаса детишек, черные грифы-труполюбы несут в клювах, словно букеты цветов, пучки вырванных глаз, а в чашах, выпиленных из мертвых голов, бурлит и пенится горячая кровь.
На алтарях, под корявой надписью на космолингве «ИЗМЕНКА», – десятки голограмм бронзовых статуэток. Здесь Дэмчок, страстно обнимающий секс-бомбу – Шакти, Хаягрива с головой коня и змееборец-Гаруда, царь птиц. Алтари загажены людьми и животными – они будто притягивают к себе любую мерзость.
Рассольников снова заглянул в дневник – все в точности – и поразился тщательности исторических реконструкторов. Кибер ищейки тем временем занимались своей работой.
– Поиск закончен: тайника нет, – сообщил микрочип.
Делать здесь больше нечего. Кинув несколько галактических кредитов в чашу для пожертвований, покрытую сложным узором из семи сортов пластика, Платон покинул святилище.
Позади месяц пути из Катманду – через Гималаи и Ладак, но каравану еще предстояла долгая дорога по Малому Тибету. Чтобы попасть в Лхасу, нужно дважды пересечь полноводную Брахмапутру, называемую тибетцами Цзанпо, форсировать реки Нянь-чу и Рон, пройдя мимо озера Ямдан-Цо.
И снова караван поднимался на перевалы, обходил неприступные вершины, следуя извилистым тропам. Горы мертвого камня, бездонные ущелья, бурные реки сменялись вечнозелеными лесами, а потом были альпийские луга, скалистые гребни, поросшие лишайниками, расцветший от микроскопических водорослей снег… Декорации ежедневно, а порой и ежечасно менялись, счетчик отщелкивал пройденные километры, а результат был по-прежнему нулевой,
Вот еще один горный проход позади. Вырвавшись из сумрака после долгого блуждания в каменных теснинах, караван начал медленно, осторожно спускаться в долину. Яркий свет ударил Платона по глазам, он не слепил, а только раскрашивал мир сотнями оттенков. Археолог остановил лошадь, перекрыв дорогу замыкающим, и приподнялся в стременах. Камешки посыпались из-под копыт, скатываясь по крутому склону. Киберлошадка фыркнула и переступила ногами, выбирая грунт понадежней. Впереди вселенской лестницей легла освещенная солнцем горная терраса – уступ за уступом.
– Что там, господин Платон? – забеспокоился Гальперин, обнаружив, что караван разорвался надвое.
– Все в порядке! – крикнул в ответ Рассольников и тронул поводья. Лошадь двинулась вперед.
За вышкой кружащегося локатора и железобетонным блокпостом карантинных войск открылось небольшое кладбище. Здесь обрели последнее пристанище искатели приключений богатства или высшей истины. Кого-то из них подстерег снежный барс или достала предательская пуля, многие утонули в бурных потоках или их погребла под собой горная лавина. Едва заметные холмики, редкие каменные плиты со стершейся надписью – земные ориентиры непредставимой загробной жизни, которая то ли есть, то ли нет.
Платон натянул поводья, снова останавливая лошадь, и сорвал с головы влажную шапку. Когда-нибудь и ему, вечному страннику, предстоит улечься в грунт на какой-то из далеких планет. И через тысячу лет идущий по его следам черный археолог разроет Платонову могилу в поисках драгоценных артефактов – ломаной трости, бутылки из-под текилы и рваной шляпы с вентилятором.
Если раскинувшиеся над миром необъятные небеса сияли как перламутровые россыпи в лучах прожектора, то под ногами не обнаружилось ничего божественного. Серые солончаковые растения и низкорослый уродливый кустарник кое-где покрывали ближайший горный уступ. Рассольникову они почему-то казались еще мертвее, чем выглаженный ветрами и дождями камень.
Кибер ищейки тотчас начали бить шурфы, проникая в недра земли. Они искали клад в месте последнего упокоения людей, чьи тела сотни лет назад рассосались до последней молекулы. Рассольников не дал кибер-ищейкам отбоя: дело есть дело.
– Здесь похоронено несколько пузанчиков, пытавшихся уйти через горы и замерзших в пургу, – негромко произнес оказавшийся рядом Гальперин. – Карантин шел по их следу день и ночь.
– Зачем ты мне это говоришь? – удивился археолог.