Чужое лицо
Шрифт:
Миссис Доулиш взглянула на Монка с надеждой на поддержку. Наверное, она уже говорила об этом с другими людьми и натолкнулась на непонимание.
— Да, — тихо согласился он. Чем-то это напоминало его собственное положение: он желал знать правду о себе, даже если эта правда будет жестокой. — Пока все не выяснишь точно, воображение рисует такие болезненные картины…
Глаза ее удивленно раскрылись.
— Вы понимаете? Друзья старались меня утешить, но от этого легче не становится, все равно остаются страшные сомнения. Иногда я читаю газеты… — Она покраснела. — Когда мужа не бывает дома. Но не знаю, можно ли верить тому, что в них пишут… — Миссис
— Не сомневаюсь.
Монк внезапно почувствовал гнев при мысли о стене молчания, окружавшей эту растерянную женщину с ее горем. За последние несколько недель он просмотрел множество газет. О последней войне там писали мало. Большей частью в статьях обсуждался некий «баланс сил» и велись невразумительные дебаты о судьбе Турции.
— Джосселин рассказывал о себе так… так подробно, — продолжала она, вглядываясь в лицо Монка. — Он описывал все свои чувства, но ведь и с Эдвардом там происходило нечто подобное! Я и понятия не имела, насколько все было ужасно. Мы же ни о чем не подозревали, сидя здесь, в Англии… — Она взглянула на него с тревогой. — Знаете, славы в этой войне было немного… Многие умирали не от рук врага, а от холода и болезней. Джосселин рассказывал про госпиталь. Он там оказался, потому что был ранен в ногу, как вам известно. Очень страдал. По его словам, люди там замерзали насмерть. Я и не думала, что в Крыму так холодно. Он ведь где-то на востоке, а я полагала, что на востоке должно быть жарко. Хотя Джосселин говорил, что лето там очень сухое и знойное. А зимой — бесконечные дожди, снег, пронизывающий ветер. — Лицо ее скривилось. — Слава богу, если Эдвард погиб от пули или сабли, а не от холеры. Я очень благодарна майору Грею, хоть и много плакала над его рассказами. Плакала не только по Эдварду, но по всем остальным погибшим и еще — по таким же, как я, женщинам, потерявшим своих сыновей и мужей. Вы понимаете меня, мистер Монк?
— Да, — поспешил он с ответом. — Да, понимаю и прошу извинить меня за этот болезненный для вас разговор о гибели майора Грея. Но мы должны найти его убийцу.
Она содрогнулась.
— Как могут быть люди такими жестокими! Сколько злобы нужно накопить, чтобы избить до смерти такого человека! В драке — да, это я еще могу представить. Но избивать уже мертвое тело!.. В газетах описывали ужасные подробности. Конечно, муж мой не знает, что я их читала… А вы понимаете, что случилось, мистер Монк?
— К сожалению, нет. Мне приходилось расследовать разные преступления, но ничего подобного я еще не встречал. — Это была правда, просто сам он об этом ничего не помнил. — Должно быть, кто-то сильно ненавидел Джосселина.
— Не могу себе такого представить. — Она закрыла глаза и покачала головой. — Такой жажды убийства… Меня пугает даже сама мысль о том, что и меня могут ненавидеть с такой же силой. Даже если я ни в чем не виновата… Как вы думаете, бедный Джосселин догадывался?
Этот вопрос раньше не приходил ему в голову: знал ли Джосселин Грей, что кто-то его ненавидит? Может, знал, но был уверен, что тот никогда не решится на убийство?
— Во всяком случае, он его не боялся, — заметил Монк. — Иначе бы так просто не впустил в квартиру.
— Бедняга. — Она невольно передернула плечами, словно от холода. — Страшно представить, что кто-то с заурядной внешностью, но такой ненавистью в сердце ходит сейчас по городу. Не представляю, за что можно было бы меня возненавидеть. Но как мне теперь относиться к моим друзьям! Скажите, люди часто убивают своих знакомых?
— Увы, да, мэм. А еще чаще — родственников.
— Какой ужас! — Голос ее был тих, а глаза устремлены куда-то вдаль. — Как это все трагично!
— Да, это так. — Монку не хотелось бы показаться бесчувственным, но дело есть дело. — Упоминал ли при вас майор Грей о грозившей ему опасности или о том, что кто-то его боится?
Она вскинула глаза и недоуменно свела брони. Еще одна прядь выбилась из прически.
— Боится — его? Но ведь именно он был убит!
— Люди подчас как звери, — ответил Монк. — Они убивают от страха за себя.
— Ах вот оно что! — Она покачала головой, все еще не в силах прийти в себя от неожиданности. — Но Джосселин был безобиднейший человек! Я никогда не слышала, чтобы он злобно отзывался о ком-нибудь. Конечно, он был весьма остроумен, но за шутки ведь не убивают, даже за язвительные.
— А в чей адрес, — настаивал он, — были направлены наиболее язвительные шутки?
Миссис Доулиш медлила — возможно, просто задумалась, но со стороны это выглядело как нерешительность.
Монк ждал.
— Как правило, в адрес родственников, — медленно произнесла она. — Во всяком случае, при мне… Он говорил, что Менард не всегда бывает добр к окружающим… Но здесь мой муж мог бы сообщить вам больше, чем я… Я всегда любила Менарда, он ведь был самым близким другом Эдварда. — Она моргнула, мягкое лицо ее жалобно исказилось. — На самом деле, особенно резко Джосселин отзывался о себе самом.
— О себе самом? — удивился Монк. — Я побывал в его семье и вполне понимаю чувства майора Грея. Но что он имел против самого себя?
— О, он высмеивал свою бедность, унизительное положение младшего сына, собственную хромоту. Вы ведь знаете, из-за ранения прервалась его военная карьера. Ему казалось, что никто не принимает его всерьез, но это неправда. Он был герой, и его все любили.
— Понимаю. — Монк подумал о Розамонд Шелбурн, вышедшей замуж за титул и положение в обществе по настоянию матери. Любил ли ее Джосселин, или же его неудачное сватовство было скорее пощечиной, нежели раной, еще одним горьким напоминанием о том, что он — всего лишь третий сын? Возможно, ответа на этот вопрос Монк так никогда и не получит.
Он решил сменить тему.
— Рассказывал ли он что-нибудь о своих делах? Он ведь должен был иметь какие-то доходы, кроме содержания, которое получал от семейства.
— О да, — подтвердила хозяйка. — Он говорил об этом с моим мужем, а тот — со мной, правда, без подробностей.
— И что же это было, миссис Доулиш?
— Насколько я знаю, он сделал капиталовложение — и довольно крупное — в компанию, торгующую с Египтом.
Лицо ее несколько оживилось.
— А мистер Доулиш вкладывал средства в ту же самую компанию?
— Он только собирался так поступить. Говорил, что прибыли ожидаются весьма высокие.
— Понимаю. Вы разрешите мне заглянуть к вам еще раз, когда мистер Доулиш будет дома? Мне хотелось бы поподробнее расспросить его об этом предприятии.
— О боже! Боюсь, я неправильно выразилась. Компания еще не существовала. Имелся только проект, которым Джосселин был весьма увлечен.
Монк призадумался. Если Грей лишь собирался создавать торговую компанию и, возможно, убеждал Доулиша вложить туда средства, то на что же он жил раньше?