Шрифт:
1
— Оставь мальца в покое, приятель, — тихо, но внятно сказал Юл Элбрайн, пристально разглядывая свои давно нечищенные ботинки.
Огромный, толстый и плешивый венерианин с красной, опаленной близким солнцем, кожей на самодовольном тупом лице и черепе, блестящем, как насосавшийся клоп, удивленно застыл и даже отпустил руку такого же краснокожего мальчишки-венерианина. Мальчишка тут же метнулся в сторону и пропал, Юл даже толком не успел его разглядеть, а толстяк заинтересованно развернулся к Юлу всем корпусом, при этом левая рука толстяка незаметно
В баре повисла напряженная тишина.
Юл, между тем, продолжал свое увлекательное занятие, сосредоточив теперь все внимание на шнурках. Шнурки явно требовали замены.
Толстяк кровожадно хрюкнул и вынул руку из кармана — в руке ничего не было, очевидно Юл не произвел на толстяка должного впечатления.
— Мне что, уже начинает мерещится или это наяву: пыльные вешалки для скафандров научились чирикать на интерлинге? — задумчиво спросил толстяк, ни к кому конкретно не обращаясь, и неторопливо, вразвалку, направился к Юлу.
Юл, наконец закончив визуальную ревизию собственной непритязательной амуниции, кротко и доброжелательно посмотрел на толстяка. Толстяк что-то почуял, но что именно — осознать не успел, поэтому, сделав по инерции еще пару шагов, протянул вперед огромные волосатые руки с растопыренными цепкими пальцами. На левой руке пальцев было больше, чем на правой.
В следующее мгновение Юл легко и стремительно нырнул под эти алчные руки и, неожиданно оказавшись у толстяка в тылу, ухватился железной хваткой за широкий брючный ремень. Тут же он дал толстяку такого пинка, что ремень лопнул, и огромная безобразная задница, покинув свою уютную обитель, игриво сверкнула в воздухе. Толстяк грохнулся на четвереньки, умудрившись по пути окончательно расстаться со своими штанами.
Где-то в глубине бара радостно захохотали.
Юл с невозмутимым видом, словно проделывал аналогичную процедуру ежедневно, выудил из левого кармана неожиданно осиротевших штанов армейский 45-зарядный бластер и, неопределенно хмыкнув, сунул его себе за пазуху. Потом, задумчиво окинув отсутствующим взглядом ту часть толстяка, что до недавнего времени была тайной, а теперь вдруг неожиданно сделалась эпицентром всеобщего внимания, спокойным голосом посоветовал:
— Я бы на вашем месте, приятель, все же прикрыл истинное лицо. В конце концов, здесь могут быть дамы.
В глубине бара опять весело «заржали».
Юл, не обращая внимания на бурную реакцию публики, невозмутимо подытожил:
— Все тайное рано или поздно становится явным, но иногда так хочется, чтобы это все же не происходило!
С этими словами Юл швырнул толстяку останки брюк, вероятно, уже отслуживших свое, но толстяк, используя их как набедренную повязку, поспешно обмотал могучие седалище и с ненавистью прошипел:
— Ты еще пожалешшшь об этом! Нашшши пути пересекутся: я с тебя не шшштаны, шшшкуру спущщщщу!!!
Юл вежливо усмехнулся:
— Зачем же откладывать? Мы можем заняться этим прямо сейчас.
Но толстяк резво устремился к выходу, придерживая на ходу свой импровизированный вариант облегченного делового костюма. И лишь на мгновение задержавшись в дверях злобно рявкнул:
— Ир Шир!!! Запомни это имя!
— Обязательно, — миролюбиво кивнул Юл. — Я запишу, чтобы случайно не забыть, — но отвернувшись, тут же полностью позабыл обо всем инциденте, неспешно пробираясь к свободному столику в самом дальнем углу переполненного бара. Бар был полон, но этот столик — его любимый — занять еще никто не успел.
Юл сел, привалился спиной к прохладной, шершавой, сделанной из добротного патриархального бетона, стене и прикрыл глаза.
«В жизни настоящего мужчины есть два воистину трагических момента. Первый, — когда другие тебя начинают считать старым и, например, вышвыривают на пенсию, и второй — когда собственный организм вдруг объявляет себя старым и откалывает не менее сногсшибательное коленце!»
Второе Юлу, вроде бы, еще не грозило, а вот первое…
«Ну и что из того, что мне сорок? В конце концов, почему космодесантником можно быть в тридцать девять и нельзя в сорок один? Это все новый капитан — мальчишка! Думает, что ему вечно будет тридцать. Придет время, и его тоже вышвырнут, как использованный носовой платок», — Юл непроизвольно сжал кулаки, но мысль, о том, что новый капитан корабля, где Юл десять лет «оттрубил» в группе первого контакта, тоже достигнет пенсионного возраста, грела мало.
«Что же мне теперь, наниматься извозчиком на ближние перевозки? Ну уж нет!!!» — Юл грохнул кулаком по столу.
Официант с испуганным лицом вырос как из-под земли, очевидно, инцидент с толстяком был оценен местной публикой по достоинству.
— Два пива… в кредит!
Официант только покорно кивнул и исчез.
Юл беглым взглядом окинул пеструю публику, заполнившую бар. Были тут и краснокожие уроженцы Венеры, известные бродяги родом из родной Юлу галактики, были и крепкие сухие, особо страшные в рукопашном бою, похожие на гигантских богомолов жители Бетельгейзе. Возле стойки «околачивались» вечные любители выпить (особенно даром) спокойные увальни — рептилии с Веги, был даже один паукообразный с Альдебарана (этого-то чего сюда занесло?).
За отдельным столиком сидела группа мужчин с идеально правильными чертами лица (у каждого, естественно, своего собственного, но тем не менее, схожих между собой до отвращения) и не менее идеальными фигурами, цвет лиц тоже у всех был идеальным: мраморно-молочным с младенческим румянцем на щеках — типичные андроиды.
Все, за исключением андроидов, ели и пили, при этом еще умудрялись вести увлекательнейшие беседы, так что в баре стоял ровный гул, будто по степи не спеша шел табун кентавров (кстати, кентавров из созвездия Водолея сегодня почему-то ни одного не было).
Дам, которыми Юл пытался напугать толстяка, естественно, тоже не было. Да и откуда им взяться на этой непутевой планетке с дурацким именем Фикус, болтающейся на полпути между густонаселенными районами и Дальним Космосом.
Здесь оседали в основном мелкие авантюристы всех мастей, тянущиеся в арьергарде истинных Первопроходцев в надежде поживиться, перехватывая крохи из добытого кем-то, где-то на Переднем Крае, да такие же, как Юл, списанные космодесантники. Причем вторых от первых порой было очень трудно отличить.