Чужое тело

Изверин Алексей

­-Вот и хорошо!
– Обрадовался граф.
– Я пришлю людей завтра же!

От графа я вышел и ощутил, как у меня вдоль позвоночника стекает пот.

Играть с графом Урием опасно. По образному выражению Сереги-большого, это все равно что сунуть спящему тигру в задницу швабру. Эффект гарантируется, да вот только пихать надо глубже, а держать крепко и в сторону от себя, чтобы испытуемое животное не обернулось и не покарало обидчика.

Граф Урий именно такой тигр. Граф Дюка, местный доверенный рыцарь, это просто крыса, не говоря уж про генерала Ипоку. А вот граф Урий...

Спокойный, умный сморчок-бухгалтер с бандой жестоких убийц

на содержании. Что, звучит по-книжному? Ага, да вот только выглядит отвратительно. Кто видел, как человека на кол сажают? Я видел. А есть ещё и куча способов развеселить дорогу ближнему своему на тот свет. Как там, ногами вверх по пояс в землю? Брр, даже думать как-то не хочется. Что за мир-то дурной?

Чуть расслаблюсь, чуть покажу, что я умней, чем кажется, и... Не знаю, что. Вряд ли в тюрьму потащат, скорее всего просто выпорют, как тогда, да посадят под домашний арест. А вот остальные мои соратники? Их-то не пожалеют. Уж сержанта-то так точно.

А потому надо бороться. Даже не за себя уже, а за всех тех людей, которые мне доверились. Почему-то оказывается, что их не так уж и мало.

Глава 50

Весна-весна-весна

Прыды.

Випли Видоплясова

В том мире погода вдруг, как-то сразу, пошла на поправку.

Стало потеплее, с моря задул постоянный ветер, принеся с собой рваные черные облака, через которые упрямым белым глазом проглядывало солнце. Дня два ветер дунул сильно, посшибало черепицу с некоторых крыш. Пошел сильный снегопад, сменившийся дождем, облака затянули небо. А когда они рассеялись, оказалось, что ветер и дождь сдули и смыли весь снег. Многочисленные ручьи, текущие к морю, наполнились водой и пара из них превратилось в небольшие речушки, а река за городом была видна даже с башни. Серо-стальная полоса, мчащаяся в океан, волокла в себе как спички тяжелые бревна вывороченных с корнем деревьев и кустов. Здоровенный мост держался, вокруг его быков вода просто кипела, бросая далеко позади себя буро-пенные усы.

Короткая зима очень, недели три, не больше. И довольно мягкая, холодов сильных не было. Надо бы сделать термометр, разграфить, и поглядеть... Ничего сложного-то нету в этом, стеклянная трубка и подкрашенная вода в ней, засечь температуру замерзания и кипения, да и...

Подкинул эту идею графу Славу, сказав, что очень хотел бы такую игрушку. Тот вскинул брови, долго думал, обещал помочь. У мастера Гушола заказали такую вещь, стеклянную трубку длиной в локоть. Мастер Гушол-то уже на лампах руку набил, и длинную стеклянную трубку изготовил с пятой вроде бы попытки. Залили в неё подкрашенную чем-то зеленым воду, красного раствора марганцовки не нашлось. С улицы принесли снега побольше, стали в него опускать один конец стеклянной трубки и доставать. Вода в трубке сжималась и разжималась, столбик новоявленного термометра весело бегал вниз-вверх, пока не лопнул, обдав студента осколками.

Ну что сказать? Хорошо что ещё в кипящую воду этот термометр не опустили, а то было бы тут нам... Мало не показалось.

Идея сработала, ей заинтересовались, и уже через пару дней на площади перед университетом установили градусник. Стеклянную шкалу теперь закрепили получше, сделали её побольше, в полтора человеческих роста, и воду там заменили, разграфили все, так что теперь я точно знал, что на улице "немного холодно". Так разграфили. На большом деревянном щите, к которому была прикреплена стальными зажимами трубка градусника, красовались надписи "Холодно", "Немного холодно", "Тепло", "Жарко" и промежуточные состояния. То есть "Полухолодно", и "Немного полухолодно". Ну... Ну да ладно. Пусть хоть так побудет. Дойдет время и до того, чтобы сделать шкалу Цельсия. Всего-то на сто частей разделить два состояния, между водой кипящей и водой замерзшей...

А жители-то уже поняли, что "Немного холодно", им тот градусник пока что не указ. В домах пооткрывали ставни, закрытые с началом холодов. В "Похотливом Овцебыке" дали какой-то концерт, о котором потом трещал весь город. Графинчики аж слюной исходили, они туда как-то умудрились проникнуть, и, по ходу, им там таки дали. Жаль, что не по голове.

В городе увеличилось количество народу. Многочисленные нищие оккупировали все свободные улицы Нижнего города, толклись у ворот. Я едва не схватился за меч, когда к карете, выкатывающейся из ворот Верхнего города, со всех сторон заковыляли человек десять в лохмотьях, немытых, нечесаных и на вид столь жутких, что Фредди Крюгер получил бы инфаркт.

– Подайте медяночку...
– Завыл один из них.

Мастер Клоту громко сглотнул и прижал к себе ящик, а потом вдруг швырнул в сторону несколько серебряных монет.

Нищие сразу же сбились в кучу, за монеты, быстро их поделили, и решили, что в таком хорошем месте им заплатят ещё. И двинулись со всех сторон к нам. Лошади всхрапнули, и встали, когда перед ними вырос живой грязный заслон. Кучер затрясся так, что видно было под большой шубой, замычал, покачивая вожжами.

Росинант, который теперь всегда меня сопровождал, быстро отнял плеть у кучера и хлестанул над головами приближающихся нищих, да куда там!

Положение спасли Виктор и Волин. Они ждали нас как раз у ворот, и со спины врубились в толпу нищих, раздавая направо и налево пинки и удары. Нищие разбежались значительно быстрее, чем собирались, ни Виктор, ни Волин не церемонились, били в полную силу.

– Молодец.
– Взглянул я в глаза лейтенанта Лурга. Тот выпрямился в седле, поклонился, что-то извинительно пробормотал и вернулся к своим людям. Те как раз ворота проезжали, оглядывая мир красными глазками и усердно лечась вином из небольших фляжек.

Охрана называется, мать их. Давно бы расформировал уродцев, да все руки никак не доходят. Да и сделать это может оказаться сложнее, чем кажется. Удивительный недосмотр графа Урия или графа Дюка, уж не знаю - набрать мне в охрану вот таких алкоголиков.

– Мастер Клоту!
– Повернулся я.
– Ну?

– Простите, Ваше Высочество...
– Мастер Клоту вжал голову в плечи.
– Я думал, это может их остановить, я в сторону бросал... Их так много было...

– Эх!
– У меня даже слов не нашлось.

Виктор и Волин поворотили лошадей, пристроились по бокам кареты.

– Кто это такие?
– Спросил я.
– Раньше я таких не видел?

– Это бывшие крестьяне из разорившихся деревень Закатного герцогства.
– Ответил Волин.
– Пришли как потеплело. Наводнение смыло все дома и поля. Жить не на что. Вот они и идут ближе к столице.

Я как-то не сразу понял, что ситуация диковатая. Тут же крепостные...

– Это же крепостные?

– Да нет, это свободные бывшие.
– Ответил Виктор.
– Отвергли господина, а теперь маются.