Чужой: Холодная кузница
Шрифт:
– Директор, – с трудом хрипит Янош, – многие члены экипажа поговаривают кое о чем, и я хочу дать вам дружеский совет.
– Дружеский совет, – повторяет Садлер.
Дориану никогда не дают дружеских советов. Он знает, что за этими словами неизбежно последует какая-то угроза, обычно выдаваемая за проблему. Какой «дружеский совет» мог предложить персонал этой омерзительной станции?
Вдруг Дориан спотыкается и чуть
– Все в порядке, приятель? – спрашивает Джозеп, когда они останавливаются.
Кем этот человечишка возомнил себя, что позволяет себе прикоснуться к вышестоящему руководству? Когда они останавливаются, показатели Дориана на измерительном счетчике уменьшаются, и Садлер внутренне проклинает Яноша за то, что этот идиот помешал тренировке. Он никогда не сможет снова войти в тот ритм, так как будет уже слишком измотан.
– Я в порядке, – говорит он, рывком высвобождая руку. – По-моему, у вас был для меня какой-то совет?
– Директор, э-э-м, – говорит Янош и делает паузу. Он, должно быть, предполагал, что разговор будет выглядеть по-другому. – Я просто думаю, что… знаете, если возникли какие-то проблемы с нашим финансированием, вам стоит сказать нам об этом.
Дориан выпрямляется, стараясь контролировать дыхание, хотя от этого у него начинает кружиться голова. Он покажет Яношу, кто тут главный, и начнет с оппозиции.
– Некоторые из нас находятся на станции уже много лет, – продолжает мужчина. – Мы с нетерпением ждали триумфального возвращения домой. Я не хочу, чтобы вы столкнулись с мятежом, понимаете?
«Понимаете» – это то слово, которое говорит человек, когда слишком напуган, чтобы высказать свое фактическое мнение. Это блеяние овцы, зовущей стадо последовать за ней.
– Преимущество размещения этих трех проектов на «Холодной кузнице» заключается в том, что вы можете помогать друг другу, верно? – спрашивает Дориан.
– Да, – соглашается Янош со смущенным видом. – Послушайте, я не уверен, что понимаю, куда вы клоните.
– Я прочитал ваше досье. Вы ведь закончили Калифорнийский университет в Беркли? По специальности «информатика и криптография»?
– Да. Все верно, – Янош приглаживает свои пышные усы. – И еще я учился на химическом факультете в Стэнфорде.
– Поэтому вы смогли помочь с «Серебряной улыбкой».
– Да.
Дориан делает глубокий вдох и задерживает дыхание, хотя легкие просят его избавиться от маски.
– Если вы такой умный, тогда объясните мне, почему экспериментальный вирус уничтожил все, с чем вы работали после прибытия на станцию?
Янош смотрит на Садлера, как будто его ущипнули.
– Мне кажется, – продолжает Дориан, – у вас должно было хватить ума принять хоть какие-то меры предосторожности, чтобы всего этого не случилось, доктор Янош.
– Я… я… – заикается Джозеп.
Он этого явно не ожидал, и Дориан знает, как манипулировать человеком в таком случае. Он поднимает брови:
– И раз мы сейчас раздаем дружеские советы о том, как выполнять свою работу, вот мой: обновите свое чертово резюме и готовьтесь к возвращению домой или найдите решение проблемы.
Лицо Яноша приобретает странное выражение: он безмолвно открывает рот, словно задыхающаяся на пляже рыба, которую выбросило волной. В каком-то смысле именно это с ним и случилось: на него обрушилась жестокая сила, вытащила его из своего маленького мирка и оставила вне досягаемости и без всякой надежды. Дориан не в первый раз видит нечто подобное.
– Возможно, я неправильно выразился, – объясняет он, положив руку на плечо Джозепа.
Янош напрягается от прикосновения. Нормальный человек побоялся бы, что его ударят, но для Дориана так играть еще интереснее. Джозеп не ударит, и Дориан хочет это доказать. Он хочет показать доктору, кто здесь главный.
– Ты сказал, что хочешь знать, что тебя ждет, – говорит Дориан, глядя на Джозепа бешеными глазами. – Так вот, тебя ждет мало приятного, так как твой проект развалился, и ты угрожаешь мне мятежом.
– Я неправильно выразился…
– Понимаешь, – говорит Дориан, подняв палец, – в твоих же интересах лучше… заткнуться. Просто… слушай, что я говорю.
Джозеп выпрямляется, и Дориан убирает руку с плеча.
– Тебе не нужно терять работу. Следующая ротация не раньше чем через три месяца. Если ты сможешь вернуть «Розового орла» к жизни, то… нет ущерба – нет нарушения. Или ты можешь найти другой способ принести пользу. Все-таки твой проект добился большого успеха до того, как все рухнуло, – говорит Дориан, а потом замолкает на минуту, чтобы подчеркнуть трагичность своего заявления.
Конец ознакомительного фрагмента.