Чужой ребенок
Шрифт:
— Неа… Она не умеет петь… Спой еще? Почему за бочок?
— Чтоб не спал на краю, наверно…
— А чем плохо спать на краю?
— Упасть можно…
— Но ты же с краю лежишь, значит, я не упаду?
— Ни за что… Спи…
Когда я выхожу из комнаты, от мерно сопящего Ваньки, с недоумением ощущаю, как мокро щекам и больно глазам.
Надо срочно в комнату, умыться, но сначала попить.
Иду в сторону кухни и неожиданно натыкаюсь на темного человека в коридоре.
От внезапности
И у самого пола меня ловит крепкая рука, а удивленный мужской голос кажется слишком громким и резким:
— Это еще кто тут?
Глава 32
Меня сначала дикий страх берет, потому что явно никого тут быть не должно, и появление лишнего незнакомого человека — опасность, и от этого страха оторопь, но затем прихожу в себя и принимаюсь отбиваться. Руки у него крепкие, я молча, чтоб не разбудить Ваньку, пытаюсь вывернуться, вырваться, путаюсь в ногах, опять чуть ли не падаю.
— Да погоди ты, кошка, — смеется, легко преодолевая мое сопротивление, мужчина, — ты же на ногах не стоишь!
— Отпустите! — шиплю я, уже понимая, что это кто-то знакомый хозяину, может, гость, слишком уж вольно себя ведет. Враг бы давно убил, а это держит только.
— Да сейчас! У тебя ноги подгибаются, — тихо шутит он, придерживая меня за талию и нагло проводя большими пальцами вверх и вниз, — выдохни и отпущу.
Толкаю его в плечи с размаху и вырываюсь все же.
Отпрыгиваю сразу на полметра, машинально закрывая спиной дверь в комнату Ваньки, смотрю на кажущегося массивным и пугающим в полумраке коридора пришельца.
— Ты кто? — он тоже глаз с меня не сводит, удивляется.
— А вы кто? Что вы здесь делаете?
— В туалет иду… А ты — подружка Хазара?
— Нет!
— Тогда странно…
— Ты, смотрю, забыл, куда шел, Каз? — холодный голос Хазарова заставляет меня чуть подпрыгнуть, а мужчину обернуться.
— Да, практически, — кивает он спокойно, — засмотрелся…
— Глаза побереги, — советует Хазаров, затем переводит взгляд на меня, коротко кивает в сторону комнаты Ваньки, и я тут же убегаю прочь с места событий.
Закрываю дверь, прислоняюсь с той стороны, ощущая, как сердце лупит по ребрам изнутри.
Ничего себе, мина какая на пути попалась. Кто мог подумать, что у Хазарова тут еще люди есть? Полдня же провели с Ванькой, никого не видели…
Наверно, пока я его укладывала, гости приехали.
— Хазар, это кто? — голос мужчины, нахальный и громкий, доносится из коридора.
— Нянька сына.
— Еб… То есть, ничего себе! Откуда у тебя сын?
— Оттуда же, откуда все мы. Из бабы.
— А почему я ничего не знаю?
— Потому что надо сначала разговаривать, а не унитаз с порога осваивать.
— Ну блин, чего не бывает… Слушай, а нянька-то ничего такая… Гладкая…
— Рот закрой.
Голоса удаляются по коридору, а я сухо сглатываю, в горле сушит очень, но из комнаты Ваньки я теперь не скоро выйду, похоже.
Подхожу к кровати, смотрю на мирно спящего Ваньку, который, как и все дети, наверно, невероятно няшный во сне, настолько, что едва сдерживаюсь, чтоб не погладить.
Сажусь в кресло напротив кровати, смотрю на луну, заглядывающую в комнату, пытаюсь успокоиться.
Что-то дерганная я стала, недавняя ситуация в коридоре это подтвердила. Видно, участие в погонях и преследование всяких отморозков не проходят даром.
Взволнованно прислушиваюсь к происходящему в доме, очень остро ощущая то, насколько здесь все чужое, насколько опасно тут, на самом деле.
Жесткий непонятный мужик, на чьей территории мы — бесправные и нежеланные гости, его друзья, такие же, как и он, опасные… Куда ты влезла, Аня? И не вылезешь ведь теперь…
Мысли в голове кружат, кружат, из недр дома слышатся голоса мужчин… Или это с улицы? Или это вообще мои напуганные событиями сегодняшнего дня фантазии?
Тихое сопение Ваньки успокаивает, луна скрывается за облаками, а шум деревьев за окном убаюкивает, и я засыпаю прямо в кресле, понимая, что это неправильно, и надо бы в кровать, и завтра будет ныть все тело, но сопротивляться не могу совсем, голова тяжелеет и отключается. Это странно, учитывая мою способность контролировать себя во сне, просыпаться мгновенно… Наверно, и в самом деле стресс…
Сквозь сон мне опять слышатся приглушенные мужские голоса, они что-то шепчут гулко и осторожно, и я, не выныривая из вязкой дремоты, переживаю, как бы не разбудили Ваньку…
Но проснуться не могу, никак не получается… Может, в том сборе, который я заварила себе вместо чая, было что-то снотворное?
Потому что я, вроде, все слышу и даже понимаю, а вот сделать ничего не получается. Такой эффект был, когда снотворное принимала…
— Прикольный… — бубнит кто-то в стороне, — на тебя похож, Хазар…
— Не знаю, — голос Хазарова такой же холодный. И недовольный будто. Близко от меня, слишком близко.
— Зато я знаю, — это уже другой голос. Их тут трое? — Один в один как в школе… Только у тебя еще и зуб сколотый был передний, помнишь?
— Иди ты со своим “помнишь”, — отвечает Хазаров, — не о том думаешь.
— Ну а чего? Прикольно. Мелкий такой, а лицо твое… А нянька чего спит? Устала?
— Она траву Михалны выпила.
— О-о-о… Ну, это до утра тогда… Так и будет тут спать?