Чужой среди ничьих
Шрифт:
— Отражена попытка установки внешнего вербального контроля, отражена атака феромонными праймерами.
Чего — опять? Это как — традиция местная, что-ли?! Поиметь мозги собеседника при любом удобном моменте, и поглубже, поконкретнее?! Интересно, это чисто женский прикол — или мужики таким тоже балуются? Ой, не бережёт себя тётка, ой, нарывается!
— Вынужден уточнить: вот ты, ана, предполагаешь — как, например, сьер Таал Орон — достаточно известный и уважаемый хуман, не так ли? Так вот — а как высокочтимый отнесётся к тому, чем именно развлекается персонал его Академии с его же абитуриентами?
Женщина — или, как минимум, соответствующе выглядящий хуман — сделала непонимающее лицо и удивлённые глаза:
— Гар Норв, я не понимаю, что ты хочешь сказать своим странным заявлением… и какое отношение вообще имеешь к высокочтимому сьеру Таалу Орону?
Ну да, гар… Аналог безличного земного «мистер», «сеньор», даже «гражданин»… Представляться «сьером» Ал не спешил — как бы, наглость тоже должна иметь свои границы. Да и смысла особого не имелось — это среди «своих» титул, даже такой вот общеупотребительно-безличный,
— Ана Вель (на голобейджике над столом именно это имя — Вель — так что сойдёт) — я прибыл для обучения в Академии Ставар по личному приглашению высокочтимого… Ты на самом деле хочешь узнать, как отреагирует всецело уважаемый сьер на логи моей нейросети, которые я готов ему переслать вот прямо сейчас?
— На мне есть корр, гар Норв! И если ты его не заметил — с этими словами женщина как-то хитро дёрнула плечом, и в вырезе… ну, пусть будет — блузки — закачался яркий медальончик с крупным фиолетовым камешком в основе — то это только твои проблемы!
А это что за хренотень?! Вот эта висюлька — местная индульгенция, что-ли? Типа — повесил на шею фиолетовую бижутерию, и твори, что тебе заблагорассудиться? Небось, местные силовики если не сами такие феньки продают — то, как минимум, «крышуют» такое эльдорадо?! Аррада, через нейросеть получившая приказ на немедленный поиск в инфосети и составление информационной справки по упоминаниям некоего «кора», выдала результат. И что там такое, интересно? О-о-опс, вот это сюрприз…
«Корр», он же «маяк» (хотя более точное определение — «маркер») — относительно недавнее порождение сумрачного хумановского гения… В первую и главную очередь — хуманов Внутренней Сферы! М-да, как бы это… чтоб без ругани… В общем, с появлением доступного любым слоям населения обслуживания в медкапсулах, вопрос изменений и дополнений тела вышел на новый уровень, гигантским таким скачком! И одной из проблем, связанных с культурой вариатов, стала безопасность… как самих реформантов — так и, и едва ли не в большей степени — от них, «продвинутых»! Поскольку при прочих равных большинство модификаций тем или иным путём усиливали именно боевые возможности реципиентов — иногда весьма значительно — и без дополнительного вооружения и защитного снаряжения обычный человек противостоять вариату оказывался не в силах.
Да, изредка изменения затрагивали лишь какие-то отдельные, специфические области организма — например, некоторые техники-ремонтники, правоохранители и, почему-то, «золотая молодёжь» устанавливали себе «ночное зрение» по принципу змеиного — теплочувствительные рецепторы приживляли к зрительным нервам, после адаптации зрение становилось контролируемо диплопийным, а после мозг адаптировался так, что обе картинки просто дополняли одна другую… Ремонтникам оно было полезным при нахождении повреждений в коммуникациях, «непущателям» во время ночных патрулей и вообще в тёмное время суток при исполнении (особенно там, где не желательно использовать штатные визоры или прицелы), мажорам… да чёрт их знает, зачем! В принципе, специализированный имплант в нейросети выполнял ту же задачу куда эффективнее — но он же и занимал одну из далеко не бесконечных ячеек сетки, да и вычислительные мощности сети задействовал для обработки визуальной картинки… для сетки пятого-шестого поколения достаточно значительные, чтобы искать альтернативные варианты. Биомодификации не требовали ни цифровой обработки, ни аппаратной поддержки — а потому оказывались вполне конкурентоспособны! Повара, в ресторанах для элиты, усиливали себе вкусовые и обонятельные рецепторы; певцы/певицы, опять же — «элитные» — улучшали слух и вокал; проститутки обоих полов — правда, в Содружестве кое-где этих «полов» насчитывалось несколько десятков (при изначальном дуализме, разумеется), толерастия явление заразное и очень политически выгодное — ну, у тех своя специфика, так сказать… Но это — в целом, вполне безобидные реформанты.
Были и другие, и их было как бы не на порядок больше, чем первых! Банды гравибайкеров с ускоренной реакцией, усиленными сухожилиями и «прокачанным» вестибулярным аппаратом иногда представляли собой настоящее бедствие — когда окружали транспортное средство жертвы в воздухе и, пользуясь своими возможностями и практически не нарушая правила перемещения, поставляли жертву под аварию, иногда со смертельным исходом… Мелкие сквады, из трёх-пяти шакалов при одном
В общем, вариаты начали представлять собой серьёзную опасность, и чем больше их становилось, тем быстрее накатывал вал криминала с их участием. Возможностей же решения этой — понемногу становящейся глобальной — проблемы, имелось ровно две. Первая — разумеется, запретить нафиг любые модификации, ну и автоматически признать всех реформантов как минимум ограниченными в правах, если не сразу и оптом преступниками. С одной стороны — идея даже где-то здравая, с другой… Во-первых, запоздала — вариатов на тот момент уже было более трёх процентов населения, и позволить себе бионаращения могли отнюдь не самые бедные слои социума, а значит и значимость этих трёх процентов была несравнима с численностью. Во-вторых — запретить формально, означало просто перевести данную проблему в теневую часть общественной жизни, что скорее усугубляло сложность задачи, чем решало её — а фактический запрет упирался в невозможность его реального исполнения по целому ряду причин, как процессуальных, так и экономических (попробуйте в приказном порядке запретить, скажем, татуировки — и посмотрите, что получится; не на лице/ладони/шее, где они хотя бы сразу видны — а вообще все, на любых частях тела!). Ну, и в-третьих — в полный рост вставала сложность сортировки вариатов и обычных людей, что влекло за собой просто непредсказуемые затраты и конфликты. Биопротез конечности — он уже наращение, или ещё медпроцедура? А если он с усиленными мышцами? А если модифицированный таким протезом — обычный клерк, а не боец ММА? А если слабое сердце заменено на новое, с мощностью достаточной для марафонца-профессионала? А почки, способные переработать всё вплоть до «царской водки» — это угроза или нет? А если кто-то, «на спор» с таким вот реформантом, упился насмерть?!
Второй возможностью, естественно, стало упорядочение разрешённых и запрещённых модификаций, ну и какое-никакое сертифицирование оных, вкупе с появлением и развитием соответствующих служб обеспечения правопорядка… Не то, чтобы система заработала сразу, и не сказать, чтобы совсем эффективно… Но кое-какие нормы всё же вырабатывались. В немалой степени из-за того, что законы, запрещающие использование наращений в ущерб интересантам, были-таки приняты… А за нарушение законов в Содружестве наказания обычно жёсткие, а вернее — жестокие. И как только появилась какая-никакая нормативная база — вариатам пришлось уже самим задуматься о сохранении собственного статуса, а нередко и жизней! Потому что за официально запрещённые действия их стали попросту убивать… Согласно законов Содружества, совершенно легально — вдесятером на одного или одну, в Содружестве гендерное равенство один из законов, всё по-чесноку, никаких ущемлений…
Одной из таких методик самозащиты стала практически официальная система маркировки реформантов. Нет, понятное дело, если наращение являлось видимым визуально — обязательного ношения маркера не требовалось, сложно не заметить задницу с мощным сегментным хвостом в хитиновой броне, или лишнюю пару конечностей на стандартном туловище! А вот если модификация незаметная, да ещё и предназначена для прямого воздействия на окружающих, а не улучшения собственных несиловых показателей — вроде зрения или вокальных способностей — такие реформанты официально обязаны как минимум информировать окружающих о своих возможностях! Одним из таких маркеров и является «корр», который носят вариаты с условно опасными наращениями, не относящимися к боевым впрямую.
Сам по себе корр — всего лишь специфическим образом огранённый кристалл, не имеющий никаких особенных свойств. Вернее, свойство у него одно — огранить его можно лишь в три типа, любая попытка дополнительной огранки ведёт к нарушению кристаллической решётки и соответственно разрушению камешка. Кристалл достаточно распространённый — один из агрегатов кварцевой группы — чтобы не являться не только ценным, но даже и дорогим материалом. Самый простой вариант огранки этого поделочного камешка и застолбили за вариатами — чтобы украшение из такого материала было доступно едва не каждому нищему… а то, поначалу, некоторые модификанты пытались апеллировать к дороговизне предлагаемых маркеров — хотя, собственно, им бы жаловаться на стоимость! И наличие корра на шейке дамы в принципе если не снимает с этой самой шейки обвинение в неспровоцированном нападении — то, как минимум, здорово смягчает… если бы не один момент: