Чужой в стране чужих (Чужак в стране чужой) (Чужак в чужой стране) (Другой перевод)
Шрифт:
Она мрачно сказала:
— Оказывается, вершина юмора, это когда кто-то падает в лужу. Не слишком-то приятно выглядит человечество.
— Ты неправа.
— Вот как?
— Я думал… мне говорили… что смешное — хорошо. Это не так. И это вдвойне не так по отношению к тому, над кем смеются. Как тот шериф без штанов. Хорошее заключается в самом смехе. Я грокнул, что это мужество… и совместное деление… боли, скорби и обиды.
— Но… Майк, что же хорошего в смехе над человеком?
— Ничего. Но я не смеялся над маленькой обезьяной. Я смеялся над нами. Людьми. И вдруг я понял, что тоже принадлежу к людям,
— В смерти нет ничего смешного.
— Почему тогда на эту тему столько анекдотов? Джил, для нас… людей, смерть настолько страшна, что мы вынуждены смеяться над ней. Все эти религии… Они противоречат одна другой в каждом слове, но все они полны способов помочь людям осмелеть настолько, чтобы смеяться, хотя те и знают, что смертны. — Он замолчал, и Джил почувствовала, что он почти погрузился в транс. — Джил, возможно ли, что я шел по неверному пути? Может так быть, что каждая религия истинна?
— Что? Как такое может быть? Майк, если одна истинна, другие ложны.
— Да? Укажи направление кратчайшего пути вокруг Вселенной. Не имеет значения, в каком направлении ткнуть пальцем… оно кратчайшее, и ты указываешь на собственную спину.
— Ну, и что это доказывает? Ты научил меня правильному ответу: ты есть Бог.
— И ты есть Бог, любимая. Но этот первичный факт, не зависящий от веры, может означать, что все религии истинны.
— Ну, раз они все истинны, я хочу поклоняться Шиве. — Джил сопроводила свои слова выразительным движением.
— Маленькая язычница, — мягко возразил Майк. — Тебя выгонят из Сан-Франциско.
— Мы все равно собирались в Лос-Анджелес… там этого не заметят. О! Ты есть Шива!
— Танцуй, Кали, танцуй!
Ночью она проснулась и увидела, что Майк стоит у окна и смотрит на город.
«Тебе тяжело, брат?»
Он обернулся.
— Им нет нужды быть такими несчастными.
— Милый, милый! Поедем лучше домой. Город плохо действует на тебя.
— Но я знаю точно. Боль, болезни, голод, борьба — ни в чем этом нет нужды. Это так же глупо, как поведение тех обезьян.
— Да, милый. Но это не твоя вина…
— В чем-то и моя!
— Ну… в каком-то смысле… но на свете не только один этот город. На земле пять миллиардов людей, даже больше. Ты не в силах помочь пяти миллиардам людей.
— Я подумаю.
Он отошел от окна и сел рядом с ней.
— Теперь я грокаю их, я могу говорить с ними. Джил, я могу возобновить наш номер и заставить публику смеяться без перерыва. Я уверен.
— Так почему бы нам не сделать это? Патти будет приятно. И мне тоже. Мне нравится участвовать в таких делах. И теперь, когда мы разделили воду с Пат, это будет словно возвращение домой.
Он не ответил. Джил чувствовала его мысли и знала, что он размышляет, пытаясь грокнуть. Она ждала.
— Джил, что мне надо сделать, чтобы принять сан?
Часть 4. Его скандальная жизнь
Глава 30
Первая Смешанная группа колонистов прибыла на Марс; шестеро из семнадцати выживших из двадцати трех членов предыдущей экспедиции вернулись на Землю. Будущие колонисты тренировались в горах Перу на высоте 16 000 футов. Президент Аргентины в одну из ночей бежал в Монтевидео, захватив с собой пару чемоданов. Новый президент начал в Верховном суде обвинительный процесс, добиваясь его выдачи. Или, на худой конец, чемоданов. Отпевание Алисы Дуглас состоялось в Национальном Соборе. Присутствовали две тысячи приглашенных. Комментаторы отдали должное стойкости, с которой Генеральный Секретарь воспринял тяжелую утрату. Два гостя колонии Айротель, Вунсвиль, рассоединились. Один добровольно, — другой — от сердечного приступа.
По Соединенным Штатам распространялась подпольная анонимная биография «Дьявол и преподобный Фостер». К вечеру все экземпляры были сожжены, а набор рассыпан. В Британском, музее, по слухам, хранилась копия первого издания (вранье). То же самое говорили про библиотеку Ватикана (верно, но выдается только семинаристам).
Парламент штата Теннесси рассмотрел закон о том, чтобы считать «пи» равным трем. Закон был внесен Комитетом народного образования и морали, благополучно прошел нижнюю палату и скончался в верхней. Доктор Джубал Харшоу сделал пожертвование, но проставил имя (и адрес) издателя «Нового Гуманиста», воинствующего атеиста и своего лучшего друга.
Но чаще всего Джубалу было не до смеха: слишком много доходило до него вестей о Майке. Он дорожил краткими наездами Джил и Майка домой и был чрезвычайно заинтересован прогрессом Майка, особенно после того, как у него проклюнулось чувство юмора.
Джубал нисколько не был раздосадован, когда Майк примчался к нему с теологического семинара, преследуемый по пятам сворой разъяренных теологов. Одни были злы оттого, что верили в Бога, другие оттого, что нет, но вся орава была едина в ненависти к Человеку с Марса. Что ж, такой опыт хорош для мальчика. В следующий раз будет знать.
Нисколько не обеспокоился он и тогда, когда Майк (с помощью Дугласа) под вымышленным именем завербовался в вооруженные силы Федерации. Он был уверен, что ни один сержант не станет измываться над Майком. И Джубала совсем не волновало, что может случиться с десантниками Федерации: непримиримый старый реакционер, Джубал сжег свое почетное демобилизационное удостоверение и все, что к нему прилагалось, в тот день, когда Соединенные Штаты распустили свою армию.
Джубал был удивлен тому, как мало несуразностей Майк совершил в качестве «рядового Джонса» и как долго он просуществовал в этом обличьи — почти три недели. Майк завершил свою военную карьеру периодом расспросов, за которым последовала лекция, доказывающая бесполезность армий (с рекомендацией сокращения населения посредством людоедства). Далее Майк предложил себя в качестве подопытного кролика для любого оружия любой природы, чтобы доказать, что оружие не только бесполезно, но и невозможно применять против тренированного человека. Предложение принято не было — его просто вышвырнули вон.