Чужой в стране чужих (Чужак в стране чужой) (Чужак в чужой стране) (Другой перевод)
Шрифт:
Управляющий, платит себе столько, сколько, по его мнению, стоит его работа, но не менее… э-э, определенной суммы, неважно, какой именно. Управляющий обязан положить деньги на заранее выписанный счет для обеспечения жизненных потребностей первой договаривающейся стороны… э… у… да, я подумал, может, вы захотите воспользоваться Шанхайским банком, скажем, в качестве хранилища и, скажем, Ллойдом в качестве агента… или как вы сочтете нужным, просто чтобы защитить свое имя и репутацию. Но мистер Смит слыхом не слыхивал о письменных распоряжениях. Просто неограниченная передача власти, причем
— Одну минутку. Мистер Смит?
— Да, мистер Дуглас?
— Вы действительно этого хотите? Хотите, чтобы именно я сделал то, о чем сказано в этой бумаге?
Джубал затаил дыхание, боясь взглянуть на своего клиента. Майку было сказано, что такого вопроса следует ожидать… но ничего нельзя было сказать ни о том, в какой форме он будет задан, ни о том, куда может завести Майка его склонность воспринимать все буквально.
— Да, мистер Дуглас, — прозвенел в зале голос Майка… а еще — на миллиардах экранах по всей планете.
— Вы хотите, чтобы я управлял вашими делами?
— Да, пожалуйста, мистер Дуглас. Это будет очень хорошо. Благодарю вас.
Дуглас заморгал.
— Что ж, достаточно ясно. Доктор, я несколько задержу свой ответ, но вы сразу же узнаете о нем.
— Благодарю вас, сэр. И от лица моего клиента, и от себя.
Дуглас начал подниматься, когда его настиг голос Канга, члена Ассамблеи:
— Минутку! А как насчет прецедента Ларкина?
Джубал ухватился за фразу.
— Ах да, прецедент Ларкина. Я слыхал кучу чепухи о нем — и чаще всего от людей безответственных. Так что вы хотели сказать о прецеденте Ларкина, мистер Канг?
— Я спрашиваю вас. Или вашего… клиента. Или Генерального Секретаря.
— Я отвечу, мистер Секретарь? — мягко спросил Джубал.
— Пожалуйста.
— Очень хорошо. — Джубал вытащил носовой платок и прочистил свой нос мощным и продолжительным аккордом. Он остановил взгляд на Канге и торжественно произнес:
— Мистер член Ассамблеи, я обращаюсь к вам, поскольку знаю, что нет необходимости обращаться к правительству в лице Генерального Секретаря. Много времени тому назад, когда я был совсем маленьким, мы с моим другом организовали клуб, и надо было придумать правила… и первым правилом, которое у нас прошло единогласно, было называть отныне наших матерей «родилками». Глупо, конечно… но мы были детьми. Мистер Канг, можете вы предположить, чем все это кончилось?
— Не могу, доктор Харшоу.
— Я выполнил наше решение только однажды. Одного раза было достаточно, и это спасло моего друга от той же ошибки. Все, что оно мне принесло, это красную полосу от розги на одном известном месте. И это было концом решения о «родилках». — Джубал откашлялся. — Зная, что кто-нибудь наверняка попытается поднять этот спорный вопрос, я попытался объяснить прецедент Ларкина моему клиенту. Ему было довольно затруднительно понять, какое отношение к Марсу имеет эта юридическая фикция. В конце концов, Марс населен, там живет старая и мудрая раса… много старше вашей, сэр, и, возможно, много мудрее. Но когда он понял, он задумался. Больше ничего, сэр — просто задумался, ничуть не оскорбившись. Один раз — только один — я вынудил свою мать проявить силу, чтобы наказать нахала. Этот урок ничего не стоил. Но наша Земля не должна получить такой же урок в планетном масштабе. Прежде чем делить чужие земли, мы должны крепко запомнить, что розга лежит на кухне у марсиан.
Канга это не убедило.
— Доктор Харшоу, если прецедент Ларкина вы сравниваете с выдумкой глупого мальчишки… почему мистеру Смиту оказываются королевские почести?
Джубал пожал плечами.
— Это вопрос правительству, а не мне. — Но я могу сказать, как я это понимаю. Как элементарную вежливость… к Старейшинам Марса.
— Будьте добры, разъясните.
— Мистер Канг, эти почести — не пустой отзвук прецедента Ларкина. Вопреки человеческому разумению, мистер Смит являетсяпланетой Марс!
Канг и глазом не повел.
— Продолжайте.
— Или, скорее, марсианской расой. В лице Смита нас посещают Старейшины Марса. Почести ему, это почести им — а зло по отношению к нему, это зло по отношению к ним. Это справедливо в буквальном, но совершенно нечеловеческом смысле. Нам кажется благоразумным сегодня отдавать почести нашим соседям — но разум лишь разводит руками перед прецедентом Ларкина для необитаемых планет… Рискну сказать, что так будет и дальше. — Джубал поднял голову, словно испрашивая помощи у небес. — Но, мистер Канг, будьте уверены, что законодатели Марса узнают, как обращаются с их послом. Почести, отдаваемые им через его посредство, были проявлением вежливости. Я уверен, что наше правительство таким образом выказало свою мудрость. Придет время, и вы убедитесь, что это действие было благоразумным.
Канг вежливо ответил:
— Доктор, если вы пытались испугать меня, вы не преуспели в этом.
— Я и не собирался. Однако, к счастью для планеты, вы в меньшинстве, — Джубал повернулся к Дугласу. — Мистер Секретарь, это мое самое долгое публичное выступление за много лет… и я устал. Можно нам удалиться и подождать вашего решения у себя?
Глава 21
Объявили перерыв. Джубал попытался побыстрее увести своих людей, но этому здорово мешали американский президент и сенатор Бун.
Каждый из них понимал, как важно показать всем прочим, что они-де на короткой ноге с Человеком с Марса… и каждый знал, что глаза всего мира сейчас прикованы к нему.
Остальные жаждущие политики тоже старались пробиться поближе к Смиту.
— Мистер президент, сенатор, — быстро проговорил Джубал, — мы уходим перекусить. Вы с нами? — У него мелькнула мысль, что с двоими в укромном уголке справиться гораздо легче, чем с двумя дюжинами на людях — и он должен был увести Майка, пока ничего не случилось.