"Чужой"
Шрифт:
На площадке остался лишь один "пассат".
А поблизости - ни единой живой души!
Краснов, надсадно дыша, подбежал к тачке... В салоне - пусто! Шульц, по видимому, запрыгнул в другой транспорт... не стал, сука, дожидаться! Хозяин машины - мертв. Эх, Леха, Леха... какой был парень!
Где то за полосой кустарника, совсем близко, как ему показалось, послышались мужские голоса! Опять же, почудилось, что говорят они - вернее, перекрикиваются, как это бывает в горячке боя - не по русски, на каком то южном наречии.
И опять послышались подозрительные звуки... но уже с другой стороны! Такое впечатление, что кто то крадется в темноте... возможно, надеясь застигнуть кого то из налетчиков врасплох, и не позволить ему скрыться, уйти безнаказанным...
Краснов хотел уже было сорваться с места, метнуться - бегом!
– прочь отсюда, подальше и от горящего села и от этого водоема! Но вовремя одумался: зачем бегать по полям и кустам, если есть тачка! Рванул на себя дверцу "пассата" со стороны водителя, упал в кресло. И тут же услышал, как кто то открыл заднюю дверь с противоположной, правой стороны! Этот некто тоже ввалился в машину... захлопнулась дверца... Но кто именно решил составить ему компанию, Краснов в этой темени и нерабезрихе так и не врубился!
– Шульц... ты?!
– звенящим от напряжения шепотом спросил он.
– Кто здесь?!!!
В такие мгновения человек не очень то соображает, что он делает...
Ключ от зажигания - в замке!
В голове пульсируют горячечные мысли: "лишь бы тачка завелась! успеть бы сняться! только бы не подстрелили!!"
Есть... завелась! Теперь по газам... и ходу, ходу!!!
Краснов какое то время гнал по проселку, как угорелый. "Попутчик", которого он подхватил в самый последний момент, вел себя как то странно... Затих... Даже как будто не подавал признаков жизни. Одно лишь успокаивало: если бы это был "чужой", да еще и при оружии, то с таким "пассажиром" не получилось бы проехать и нескольких метров...
Наконец Краснову удалось взять себя в руки. Он сбавил скорость до шестидесяти: по этой неровной вихлястой грунтовке, на которой лишь местами встречаются участки с щебенчатым покрытием, ехать на большей скорости может решиться только человек, надумавший свести счеты с жизнью.
– Эй!
– хрипло произнес он.
– Кто тут есть?! Игорь... ты? Ну? Чего молчим?! Ранен, что ли?
Он свернул на боковую дорогу, сохранившую остатки асфальта. Проехал пару сотен метров, остановился. Включил в салоне свет, обернулся...
– Эт то еще что такое, - растерянно пробормотал Краснов, разглядев наконец "пассажира", забившегося в угол салона.
– Ты кто такая?!
– спросил он у молоденькой девушки, чье присутствие здесь он решительно никак и ничем не мог объяснить.
– Ты чё тут делаешь? С ума можно сойти!..
– Я это... эта... ваша! То есть - н а ш а!
– скороговоркой выпалила девушка, на которой - как успел с удивлением отметить Краснов - почти не было одежды.
– Я - Дария! Хочешь... называй меня - Даша!
– Че его?
– Краснов ощутил, что он медленно сходит с ума.
– Дарья?! Наша? Чья это - "наша"?! Какого хрена... ты чего?! Откуда?! И... и что это у тебя за прикид такой?!
– Слушай, некогда болтать! Не т о р м о з и, слышь?!! Поехали!!!
Девушка, которой с виду было лет двадцать, попыталась запахнуть полотенце, частично скрывавшее ее прелести. Краснов, уставившийся на нее с немым изумлением, все же зафиксировал еще одну преинтересную деталь: на голой обнаженной руке, на левом запястье у этой невесть откуда взявшейся чумовой девицы был закреплен наручник с полуметровой стальной цепочкой, причем второй браслет был открыт...
– Потом поговорим!!
– донеслось с заднего сидения.
– Поехали!! Если нас догонят... убьют!!!
Глава 9
Стрельба наконец стихла; нападавшие, кто бы они ни были - отступили, убрались восвояси. Но в округе, особенно возле дома Мансура Джейкуева, добротного, современного, богато отделанного и обставленного особняка, чье строительство и обустройство было завершено лишь нынешней весной, продолжали царить сумятица, неразбериха... форменный хаос!
Один из очагов возгорания, а именно, штабель дров, сложенных с тыльной стороны особняка и закрытых брезентом, удалось потушить довольно быстро и без серьезного ущерба для самого дома. Спасло то, что огонь не успел перекинуться, перебраться в сам дом, внутрь особняка; один из молодых таджиков, племянник Мансура, успел раскрутить шланг, из которого обычно поливают цветочные клумбы, газон и молоденькие деревца, высаженные с тыльной стороны участка и включить насос... Этот парнишка, которому только только исполнилось восемнадцать, несмотря на опасность, на выстрелы, которые еще совсем недавно доносились со стороны лесопосадки, сумел погасить, залить занявшийся было пожар. Который мог бы - если бы не самоотверженность и героизм Расула - превратить новенький особняк Джейкуева и хозпостройки в выжженные изнутри и снаружи, обугленные кирпичные коробки...
Но опасность еще сохранялась, огонь способен перекинуться на строения в любую секунду!
Всего в десятке метров от торца дома пылали машины: полыхали кабины "траков", горели колеса, адское пламя плавило, корежило металл кузовов, контейнеров... Горел джип, полыхали еще три легковушки, выстроенные в ряд под деревянным навесом, пылал, выбрасывая высоко в небо языки оранжевого пламени, и сам навес и деревянные столбы, на которых он был укреплен...
Этот пожар тоже пытались тушить... но куда там! Во первых, воду здесь можно брать лишь из двух источников: из старого, но вычищенного колодца и еще из артезианской скважины, которую пробурили уже при Мансуре. А с помощью одних лишь огнетушителей с таким пожаром не управиться... даже не стоит пытаться! Во вторых, какое то время было потеряно на то, чтобы дать отпор неизвестным налетчикам... К тому же, уже с первых секунд полыхнуло с такой силой, с такой яростью, что о том, чтобы отстоять от всепожирающего пламени припаркованные под навесом траки и легковой транспорт, попросту не могло быть и речи.
Теперь этот самый парнишка Расул, племянник хозяина, попеременно направлял струю из шланга, подключенного к мощному насосу, черпающему воду из глубин артезианской скважины, то на ближний угол и на саму глухую, лишенную окон и дверей торцевую стену особняка, то на черепичную крышу, откуда вода ручьями лилась уже обратно на землю... Периодически он направлял струю и на себя - от полыхающих машин накатывала такая адская волна жара, что временами приходилось пятиться, отступать, чтобы самому не обвариться, не получить смертельные ожоги.