Чжуанцзы (перевод Л.Д. Позднеевой)
Шрифт:
— Дозвольте спросить, как управлял мудрый царь? — задал вопрос Ян Чжу, изменившись в лице.
— Когда правил мудрый царь, успехи распространялись на всю Поднебесную, а не уподоблялись его личным; преобразования доходили до каждого, а народ не опирался [на царя]; никто не называл его имени, и каждый радовался по-своему. [Сам же царь] стоял в неизмеримом и странствовал в небытии {10} .
В Чжэн был Колдун по имени Цзи Сянь. Точно бог, узнавал [он], кто родится, а кто умрет, кто будет жить, а кто погибнет, кого ждет счастье, а кого беда, кого долголетие, кого ранняя смерть, и назначал [каждому] срок — год, луну, декаду, день. Завидев его, чжзнцы уступали дорогу.
10. Даосская концепция государя, являющаяся, по существу его отрицанием.
Лецзы встретился с Колдуном и подпал под его чары. Вернувшись же, обо всем рассказал учителю с Чаши-[горы]:
— Ваше учение я считал высшим, а теперь познал более совершенное.
— Я открывал тебе внешнее, еще не дошел до сущности, — ответил учитель. — Как же тебе судить об учении? Если рядом с курами не будет петуха, откуда же возьмутся цыплята? Думая, что постиг учение и [можешь] состязаться с современниками, [ты] возгордился, поэтому он и прочел все на твоем лице. Приди-ка вместе [с ним] сюда, пусть на меня посмотрит.
Назавтра Лецзы явился к учителю вместе с Колдуном. [Когда они] вышли, [Колдун] сказал Лецзы:
— Увы! Твой учитель [скоро] умрет, не проживет и десяти дней. Я видел странное — пепел, залитый водой.
Лецзы вошел к учителю, зарыдал так, что слезами оросил одежду, и передал ему [слова Колдуна].
— В тот раз я показался ему поверхностью земли, — сказал учитель, — без побегов, без движения. Ему, видимо, почудилась какая-то преграда в источнике моей жизненной энергии. Приди-ка снова [с ним] сюда.
Назавтра Лецзы снова явился с Колдуном. [Когда они] вышли, [Колдун] сказал Лецзы:
— Счастье, что твой учитель встретился со мной. [Ему] лучше, полностью появилась жизнь. Я заметил, что энергия проникает через преграду.
Лецзы вошел к учителю и передал ему [все].
— На этот раз я показался ему в виде неба и земли, [куда] нет доступа [таким понятиям, как] «имя» [или] «сущность». Но источник энергии исходил из пяток. Вот [ему] и почудилось, что мне лучше. Приди-ка снова [с ним] сюда.
На другой день Децзы снова явился с колдуном к учителю[Когда они] вышли, [Колдун] сказал Лецзы:
— Твой учитель в тревоге. Трудно читать на его лице. Успокой [его], и [я] снова его навещу.
Лецзы вошел к учителю и передал ему [все]. Учитель молвил:
— На этот раз он узрел во мне великую пустоту без малейшего предзнаменования [чего-либо] и принял ее за признак равновесия жизненных сил. Существует всего девять названий глубин. [Я же] появился в трех: [в виде] глубины водоворота, стоячей воды, проточной воды. Приди-ка снова [с ним] сюда.
На другой день Лецзы вместе с Колдуном снова явился к учителю. Не успел Колдун занять [свое] место, как в растерянности пошел прочь.
— Догони его, — велел учитель.
Лецзы побежал, не смог его догнать, вернулся и сказал:
— Не догнал! [Он куда-то] исчез! Потерялся!
— Я показался ему зародышем, каким был еще до появления на свет, — сказал учитель. — Я предстал перед ним пустым, покорным, свернувшимся в клубок. [Он] не понял, кто [я], какой [я], видел то увядание, то стремительное течение. Вот и сбежал [от меня].
Тут Лецзы решил, что еще и не начинал учиться, вернулся [домой] и три года не показывался. Готовил пищу для своей жены, свиней кормил будто людей, в резьбе и полировке вернулся к безыскусственности. В [других] делах не принимал участия. Лишь телесно, словно ком земли возвышался он среди мирской суеты, замкнутый, целостный и поэтому [познал] истину до конца.
Не поступай в услужение к славе, не становись сокровищницей замыслов, не давай делам власти над собой, не покоряйся знанию.
Постигая [все] до предела, [будь] бесконечен; странствуя, не оставляй следов; исчерпывая дарованное природой, ничего не приобретай; будь пустым и только.
Настоящий человек пользуется своим сердцем <разумом>, словно зеркалом. Не следует [за вещами], не идет [им] навстречу, [им] отвечает, но [их] не удерживает. Поэтому преодолевает вещи, по остается невредимым.
Владыкой Южного океана был Поспешный, владыкой Северного океана — Внезапный, владыкой Центра-Хаос. Поспешный и Внезапный часто встречались на земле Хаоса, который принимал их радушно, и они захотели его отблагодарить.
— Только у Хаоса нет семи отверстий, которые есть у каждого человека, чтобы видеть, слышать, есть и дышать, — сказали [они]. — Попытаемся [их] ему проделать.
Каждый день делали по одному отверстию и на седьмой день Хаос умер {11} .
Глава 8
ПЕРЕПОНКИ МЕЖДУ ПАЛЬЦАМИ НОГ
Перепонки между пальцами ног и шестой палец на руке даются от природы, но для [человеческих] свойств излишни. Опухоль и зоб вырастают на теле [человека], но для природного [они] излишни. Милосердие и справедливость во многих предписаниях распределяются между [всеми] пятью внутренними органами. Однако они не отвечают истине природных свойств. Как перепонки между пальцами ноги — добавочное бесполезное мясо, а шестой палец руки — добавочный бесполезный палец, так и многое внешнее [подобно] перепонкам и шестым пальцам для свойств [всех] пяти внутренних органов. Излишние милосердие и справедливость [вызывают] многие предписания, как слушать и смотреть.
11. Эта притча иллюстрирует одно из основных даосских положений: действия, в которых исходят из человеческого (субъективного) взгляда на природу, нарушают естественный закон вещей и приводят их к гибели.
Поэтому излишне острое зрение [ведет к] смешению [всех] пяти цветов, к изощренности в орнаменте, ослеплению темными и желтыми расшитыми царскими одеждами. Не так ли было с [Видящим] Паутину Издали? Излишне тонкий слух [ведет к] смешению пяти звуков, к изощренности в шести тонах, [пристрастию к музыкальным инструментам из] металла и камня, шелка и бамбука, колоколам и шести полутонам. Не так ли поступал Наставник Куан? Излишнее милосердие [ведет к] отказу от свойств, к скованности [человеческой] природы во имя славы, к тому, чтобы все в Поднебесной дули в свирели и били в барабаны, прославляя недосягаемый образец. Не так ли поступали Цзэн[цзы] и Хронист [Ю]? {1}
1. Цзэнцзы (Цзэн Шэнь) — ученик Конфуция; Хронист (Ю) — заслуживший похвалу Конфуция (см. «Изречения», гл. I, 15, I, 5, 335). Отрицание положительных героев конфуцианской школы и ее тезисов о «милосердии», «справедливости» здесь достигается уподоблением их излишним «перепонкам», «зобу» и т.п.