Цицерон - гроза тимиуков
Шрифт:
— Надо хорошенько подумать, — проговорил Цицерон и поскреб манипулятором железную голову. — А то ведь окружат нас и завалят булыжниками. Всей оравой они нас одолеют, Алеша. Я всего лишь грузовой робот. Съездят мне камешком по фотоэлементу — и останешься ты один. Меня-то потом починят, а вот тебя сложнее будет. Запчастей нет. — Робот опустил тимиуков на землю, и те принялись поправлять на себе доспехи и разминаться. При этом они старались не смотреть на Алешу и Цицерона.
— Ну что? — обратился к ним Цицерон. —
— Умеем, умеем, — закивали тимиуки.
— Тогда давайте принесите нам чего-нибудь поесть и считайте, что вы свободны.
Вояки не заставили себя долго упрашивать. Они пошли вначале медленно, боком, но через несколько метров повернулись и бросились бежать со всех ног.
— Похоже, что не вернутся, — глядя им вслед, сказал Алеша.
— Как пить дать, обманут, — согласился Цицерон. — Одно слово — гомо сапиенс. Что с них взять?
— Гомо сапиенс — два слова, а не одно, — поправил робота Алеша.
— Какая разница? — махнул манипулятором Цицерон. — Главное, эти тоже врунами оказались. Вы же, люди, редко сочиняете бескорыстно, то есть врете.
— Ну конечно, — сказал Алеша. — Вы, роботы, хорошие, а мы, люди, плохие.
— Не все, не все, — задумчиво ответил Цицерон. — Вот твой папа, Алексей Александрович, мужик что надо. — Робот посмотрел на Алешу и примирительно добавил: — Да и ты неплохой мальчик. Домой вернемся, я тебе книгу подарю. Очень хорошая книга. "Сопротивление материалов" называется. Сам-то я её не читал, но говорят, что там все написано: и как сопротивляться, и вообще, на что способен каждый материал.
Пока Алеша с Цицероном беседовали, на краю деревни появились два тимиука в латах. Даже издалека видно было, что они сильно нагружены, а чтобы их не заметили свои, тимиуки бежали припав к земле.
— Смотри, смотри, — воскликнул Алеша. — Это те самые, твои пленные. Неужели несут?
— Ну что ж, — важно сказал Цицерон, — значит, они действительно честные тимиуки. Только и всего. Как говаривал твой замечательный папа: честностью можно удивить только жулика. Я же не удивляюсь.
Тимиуки принесли из деревни восемь необыкновенно крупных и спелых ромбодабов. Они вытряхнули их из подолов длинных домотканых рубах, почему-то встали по стойке «смирно», и один из них, потупившись, сказал:
— Вот, принесли.
— Опять ромбодабы, — вздохнул Алеша. — Неужели здесь больше ничего не растет? Назвали бы тогда планету — Ромбодаб, а не Тимиук.
— Вообще-то в таких случаях принято говорить "спасибо", — укоризненно покачал головой Цицерон. Алеша тут же извинился и поблагодарил тимиукских солдат, а те украдкой забрали свои машинки для метания стрел и снова встали по стойке «смирно».
— Да ничего, ничего, — сказал один из тимиуков. — Мы и без спасиба обойдемся. Нам вообще-то надо возвращаться в войско, а то подумают, что мы сбежали. Дезертиров у нас отдают трубиранам на съедение.
— То-то я смотрю, трубираны у вас такие большие и жирные вырастают, сказал Цицерон. — Вот у них на Земле они не больше этого бочонка. Ладно, бегите. Можете передать привет вашему Великому Полководцу. Жаль, что я никогда его не увижу. Хотя мир тесен, может, и повстречаемся.
Тимиуки покивали головами, ещё немного потоптались на месте, а потом бросились в обратную сторону, к своему войску.
— А теперь марш в бочку! — скомандовал Цицерон. — Продукты у вас есть, по дороге и пообедаете. Ни стрелы, ни камни вам больше не страшны, а я побегу так быстро, что никакая катапульта нас не достанет. Так что вперед, и да поможет нам Великая гипотенуза.
Цицерон оказался прав. Два кордона пришлось пройти беглецам, прежде чем они достигли моста, и оба раза тимиуки ничего не смогли сделать. Они просто не успевали развернуть тяжелые, неповоротливые катапульты, и камни летели вслед беглецам с большим опозданием. Стрелы же, которые тимиуки выпускали из своих машинок, ломались о металлический корпус Цицерона, втыкались в бочонок, и вскоре убежище Алеши и мимикра стало похоже на ощетинившегося дикобраза.
— Как мы их надули! — на бегу веселился Цицерон. — Вот что значит когда голова работает хорошо. Думалка в нашем деле — главный орган. Кем бы я был без думалки? Правильно, — ответил за своих друзей Цицерон. — Без думалки я был бы обычным подъемным механизмом вроде подъемного крана. А вы — инфузориями-туфельками. Есть такое животное, без головы, но, кажется, в обуви. Вот видите, а вы меня всякими обидными словами называли.
— Да я уже давно… — начал Алеша, но Цицерон перебил его:
— Да я не упрекаю, так, к слову пришлось. — Он прибавил шагу, вбежал на мост и крикнул опешившим охранникам, которые остались позади: — Эй, тимиуки, зарубите себе на носу… — Тут Цицерон неожиданно споткнулся, выронил из манипуляторов бочонок и растянулся на мосту во весь свой гигантский рост. Бочонок с Алешей и мимикром запрыгал по бревнам, подкатился к краю и, сорвавшись с моста, полетел в воду. Раздался громкий всплеск, и робот услышал голос Алеши:
— Цицерон! Цицерончик! Спа-си!
— Алеша! — бормотал Цицерон. — Сейчас. Я сейчас.
Бочонок был уже метрах в двадцати от моста, когда Цицерон поднялся на ноги. Быстрое течение подхватило ненадежное суденышко, вынесло его на стремнину, закружило в мутных водоворотах и понесло неизвестно куда. А Цицерон все стоял на мосту, протягивал вперед манипуляторы и в отчаянии кричал:
— Алеша, Фуго, держитесь! Держитесь, я сейчас!
Наконец робот пришел в себя и начал действовать. Но пока он сбегал с моста, бочонок успел скрыться за поворотом реки.