Цифраторий
Шрифт:
— Не шевелитесь.
Виктор как стоял у стены, так и замер. Даже затаил дыхание, когда доктор Клейн с усилием надавил прибором на подбородок.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем послышался глухой хлопок, и подбородок словно бритвой резанули. Виктор поморщился от боли, но не проронил ни звука.
— Вот и все, — проговорил Клейн, разглядывая стекающий по прозрачной стенке магнита сгусток крови. — Возьмите, — он протянул смятый тюбик.
— Думаете, все? Опять не вылезут?
Доктор Клейн поглядел на него как на идиота.
— Колония совсем маленькая. Вы смажьте, смажьте.
Виктор выдавил остатки пенки на ладонь и размазал ее по подбородку, чувствуя, как жжет и щипет
— Редкие малыши. Я думал, их всех уничтожили после войны, — пояснил Клейн, бережно спуская их из шприца в пробирку. — Вам повезло. Обычные шпионы. В сущности, они не опасны. Если, конечно, их не перепрограммировать надлежащим образом.
Но Виктору было все равно. Он слушал Клейна лишь из благодарности за то, что тот наконец-то избавил его от этих мелких паразитов, и чувствовал, как отступает гнев.
— Где вы их подобрали? — спросил Клейн.
Виктор пожал плечами.
— Летали в пустошь? Думаю, их можно найти только там.
— Я уже говорил доктору Гуну…
Мрак воспоминаний озарила яркая вспышка, и Виктор наконец-то понял, кто мог оставить ему этот неприятный подарочек.
— Пустошь! Как я сразу не сообразил. Видимо, столько всего навалилось, что башка совсем не варит. Несколько дней назад у меня был клиент. Он работает гидом. Ну вы знаете эти дурацкие экскурсии с облетом послевоенных городов-призраков и прочее. Думаю, именно он…
— У вас остались его координаты? — перебил его Клейн.
— Остались, но я не имею права раскрывать личные данные клиентов. Хотя, если я дам вам его АйДи, наверное, катастрофы не случится, — улыбнулся Виктор. — Вы только не упоминайте мое имя, когда будете с ним общаться.
— Обещаю, — уверил его Клейн.
— Готово, — подтвердил Виктор и, поблагодарив чудаковатого доктора, покинул стены шумной и вдрызг прокуренной лаборатории.
Посетитель с родинкой бесценных наноидов на подбородке никак не выходил из головы. Весь день — псу под хвост. Адам чувствовал, что было в этом неожиданном знакомстве что-то непостижимое, странное. Какой-то неуловимой знак, стечение обстоятельств, судьба или вроде того. Но смысл все время упорно ускользал. Как его постичь? Как подобрать к нему ключик и где найти этот ключик?.. Адам не знал.
Он размышлял об удивительной встрече до конца рабочего дня, и после, когда катился между облаков по темнеющему небу, и уже дома, склонившись над дневником, над новой чистой тетрадной страницей, которая требовала ее заполнить россыпью слов.
В кружке на донышке темнел кофе, в воздухе таял сигаретный дым, а в голове по кругу бегали беспокойные мысли.
«Силы небесные! Вы только представьте, что треть своей жизни создаете наноидов. В том числе боевых. Для оборонной промышленности. А затем, когда вас назначают главой крупного проекта по разработке телепортационной установки нового поколения, эти наноиды сами вас находят. Являются посреди дня в вашу новую лабораторию, сидя на подбородке какого-то несчастного носителя, напуганного до полусмерти. Здравствуйте, доктор Клейн! Давно не виделись, доктор Клейн! Не хотели бы вы нас приютить? Ведь наш настоящий носитель совершенно не представляет, кого он таскает на своем лице. А уж вы-то, вы-то определенно найдете нам применение. Над чем вы сейчас там работаете? Может, и мы сгодимся…».
Адам разжал пальцы, и ручка шлепнулась на тетрадь. Он допил остывший кофе, нервно закурил и, выпустив облачко дыма, подошел к окну. Черное небо, тихое и таинственное, не мигая глядело на него сотней белых и холодных глаз. Оно по-прежнему оставалось непознанным — вся эта космическая бездна с миллиардами
Если он… Адам боялся даже думать о том, что он собирался сотворить с редкими наноидами — возможно, последними представителями своего подвида. Ему казалось, что как только он ясно сформулирует мысль, пощупает ее своими возбужденными нейронами, то она тут же исчезнет, как пыль ветру.
Он глубоко затянулся, хрипло кашлянул и вернулся к столу, хватая ручку, лежащую поперек тетради.
«Думаю, все это время Уоткинс двигался в правильном направлении. Мне кажется, он находился в шаге от разгадки, и добился бы того, чего хотел, если бы не скончался. И, конечно, если бы у него было то, что теперь есть у меня.
О, мой глупый, простодушный посетитель… Он понятия не имел, с чем сегодня расстался со счастливой улыбкой на лице. Впрочем, его сложно в этом винить. Для него наноиды с его подбородка ничем не отличаются от каких-нибудь вошидов. Но это далеко не так. Совсем не так! Попробуйте-ка заставить вошидов, скажем, постричь вам ногти. Ничего у вас не выйдет. Потому что они созданы для того, чтобы чистить зубы, брить щеки и мыть волосы на голове. Они ограничены — рождением, функциональностью и ореолом обитания. Их не переделать. В отличие от… Безусловно, я пока не во всем уверен. Необходимо будет все тщательно рассчитать, поднять старые архивы. Но я точно знаю, что когда-то во время войны такой трюк уже проделывали. Осталось достать программатор и немножко их подрессировать. Завтра этим и займусь».
Глава 4. Фьюжин.
Часть 1
За окном кабинета тихо лежало теплое и светлое утро среды.
Клиент сегодня был всего один, и Виктор не знал, чем себя занять до его прихода. Он слонялся без дела, от стола до зеркала, от зеркала до стола, и всякий раз замечая свое счастливое отражение, принимался ощупывать подбородок, очищенный от колонии наноидов.
Его переполняла вселенская радость, и он ее не скрывал, улыбаясь сам себе. Казалось, будто кто-то выбил из него невидимую заглушку, и через возникшую дырку вытек весь негатив — та гремучая смесь из страха, волнения и раздражения, которая вчера окутывала его с головы до ног и заставляла тянуть руку к бутылке виски.
— Пру-м, пурум. Прум-пурум, — напел он под нос, поглаживая чистый подбородок и гладко выбритые щеки.
Вспомнилась Аманда. Она обожала гладить его по лицу, нежно брала его в ладони, словно хрупкий цветок, а затем целовала в губы.
Сделка прошла удачно. Тысячи лайков и за посредничество при продаже скота, и за выписанное направление на шэллтерпапию, и за предстоящий сеанс гипноза упали на счет, согревая душу и предрекая качественную оцифровку.
Он будет помнить все, в деталях, в мелочах. Приятный женский голос в голове, сообщивший о пополнении счета. Легкий завтрак, все еще катающийся сладостью на языке. Крупные слезы, текущие по щекам шизофренички из Гринвуда. И даже боль, с которой наноидная колония слетела с подбородка в прокуренной лаборатории Института транспорта и коммуникаций. Ничего не забудется. Ничего проклятое время не перемелет в прах, вращая острые стрелки часов.
Его цифровая, первосортная проекция не станет бледной тенью оригинала, жалкой копией среди других таких же жалких копий. Он явится к… Аманде таким, что она совсем не заметит разницы. Он будет прежним, живым. И произнесет те самые слова — простые, правдивые и чудесные. А потом еще скажет, что больше никуда не уйдет и останется с ней… навсегда.
В дверь постучали, и Виктору почудилось, что даже стук, раздавшийся секунду назад, будто прозвучал по-особенному. Спокойно, приятно, почти мелодично. Словно кто-то умело бил по маленькому барабану легкими палочками.