Цифровой призрак

Некрасов Николай Алексеевич

— Знаешь, я никак не мог понять, почему тебе не давало покоя то, что я тоже обрел хоть какую–то силу. У тебя было все, зачем ты вернулся за мной? Зачем решил лишить меня того, чего я добился?

На слове «добился» я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Добился — это когда прошел сквозь огонь и воду и получил желаемое, а не когда погрузил в этот ад других и прошелся по их головам. Благо, Вовка не заметил моей реакции, потому что был слишком увлечен собой. Если бы я не был заинтересован в его рассказе, обязательно бы спросил, как долго он репетировал

эту речь.

— У моих способностей были некоторые «побочные эффекты», но тебя это никак не касалось.

Я даже не знал, что ему на это ответить. У меня никогда не возникало вопроса, почему я вмешался. У меня был свой вопрос, который я не стал озвучивать — «а как я мог не вмешаться?»

— Если говорить начистоту, — продолжил Вовка, — то единственное, чего я хотел, это чтобы ты вернул все назад. Ты ничего не помнил, и я приставил к тебе слежку. Хотел расположить к себе. Чтобы мы вновь стали друзьями, и ты опять дал мне шанс стать особенным. Не таким, как эта серая масса вокруг! Но все пошло не по плану…

— Поэтому ты пытался выкрасть Алену? Чтобы заставить меня вернуть тебе силы?

Он всплеснул руками, как будто я сморозил какую–то чушь, и сухо рассмеялся.

— Думаешь, я бы стал играть так грязно? Нет, я, конечно, бы стал! — возразил он себе. — Но это был запасной план. Я бы даже сказал, самый крайний, — нервно произнес он и бросил взгляд на Бориса. Тот кивнул, и Вовка просиял. — Отлично! Мы кое–кого ждали, и теперь сможем поговорить конструктивно.

Я все меньше понимал, что тут происходит. Теперь чувство, что меня заманили стало слишком назойливым, и я даже начал немного нервничать. Пока, мне казалось, козыри у меня, но Вовка тоже что–то припас, чего я пока просчитать не смог.

— Поднимаются, — отчитался Борис, и отпер дверь. Не ту, из которой пришел я, а ту, за которой стояла охрана (что понятно, ведь тем, кого мы ждали не нужно было пробираться в обход через комнаты, используемые непосредственно для лабораторных целей, как это сделал я, чтобы сохранить хоть какой–то эффект внезапности).

Когда послышались шаги, мы втроем уставились на дверной проем, через который виднелся край куртки одного из громил: Вовка в предвкушении, я в ожидании, а Борис с бесконечно отсутствующим видом, словно его мозг только что отсоединился от сети Wi–Fi и потерял связь с миром.

Я все еще гадал, какой неприятный сюрприз ожидает меня с той стороны. Сюрприз оказался куда симпатичней и одновременно куда неприятней, чем я рассчитывал.

— Здравствуй, милый, — ласково произнесла Лариса, и мило мне улыбнулась. — Соскучился?

Ее палец лежал на скобе пистолета, приставленного к Алениному виску.

Взгляд прожигал. Было понятно, если я дернусь — она выстрелит.

Глава 26

— Можешь забрать у него пистолет, — обратился Вовка к Борису. — Он ему ни к чему.

Глава службы безопасности — так было выгравировано на его значке — выхватил из моих рук пушку и одним

только взглядом смешал меня с дерьмом. Не знаю, почему, но охранники нередко одаривали меня таким взглядом. Не то вид у меня был слишком раздолбайский, не то нутром чуяли, что есть во мне какой–то подвох, не то их на курсах учат такому специфическому взгляду. Это останется для меня загадкой на все времена.

— Ну что ж, — произнес Вовка, довольный тем, как развиваются события. Он задержал на мне взгляд, а потом перевел его на девушек. — Вот и дама, которую постоянно приходится ждать.

Алена! Что же ты не захотела ехать в компании моих ребят? Лариса тебе больше понравилась? — и не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Знаешь, а в прошлый раз мне тоже пришлось тебя ждать. Помнишь? В торговом центре? Я даже розыгрыш техники устроил только для того, чтобы дождаться, пока ты туда явишься. Рассчитывал, что доберешься быстрее, но ты все время оттягиваешь неизбежное. Это никогда не нравилось мне в тебе, — он разочарованно пробежался по ней взглядом, и я даже без помощи «кристального потока» сообразил, что он искажает правду.

Алена очень ему нравилась. Такая как есть. Ему не нравилось то, что она выбрала не его.

Она посмотрела на меня, и я понял, что девушке требуются объяснения. Она не помнила ничего из того, что открылось мне. Она понятия не имела, что тогда случилось, и что именно связывало нас задолго до того, как она меня выследила.

— Ты не помнишь… — на Вовкином лице растянулась улыбка, и он теперь глядел на нее свысока, наслаждаясь моментом. — А ты? — обратился ко мне. — Ты–то помнишь? Помнишь, как напал на меня в машине? Как стрелял в моих людей? Как бросил умирать всех тех людей в торговом центре? И как убил ее ребенка, ты же помнишь? — и тут же ответил сам: — Конечно, ты помнишь! Я по лицу вижу. И ты знаешь, что я не вру.

Я был готов к таким выпадам, а вот Алена — нет. Она занервничала, поежилась в объятьях Ларисы, а та лишь сильнее прижала ее к себе и плотнее уперла пистолет в висок.

Удовлетворенный зрелищем Вовка продолжил:

— Из–за тебя все это случилось! И тогда, и сейчас.

— Чего ты хочешь? — прервал я его в надежде, что он прекратит болтать.

— О, нет, — помотал головой он. — Нет, нет, нет. Я тут решаю. Я задаю вопросы, и я говорю то, что вам необходимо услышать. Ты тут никто. Ты не мой гость, ты даже не мой заложник. Заложник она, — Вовка указал на Алену дорогой ручкой, которую вертел в руках.

— И это возвращает нас к вопросу — что тебе нужно? — опять перебил его я.

Игнорируя меня, он обратился к Ларисе самым мягким, и одновременно хитрым тоном, на который был способен:

— Хочешь рассказать ему? Давай, расскажи. Я знаю, как он тебя бесит. Как был тебе противен. Но ты молодец, ты отлично справилась!

Лариса поморщилась, не то от того, что я действительно был ей противен, не то от комплимента, которым одарил ее Вовка.

— Что делать с девкой? — спросила она, переводя тему.