Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия

Хольбайн Вольфганг

Шеннон улыбнулся.

— Ты ничего не понимаешь, Роберт, — сказал он. — Некрон дурак, который умрет, как только сломает ПЕЧАТИ. Он не более чем орудие — такое же, как ты или я. А вот за ПЕЧАТЯМИ скрыты истинные хозяева положения.

— ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ?

— У них много имен, — ответил Шеннон. — И ни одно из них не является ни истинным, ни ложным. К сожалению, я очень мало знаю об истинном значении ПЕЧАТЕЙ. Я думаю, что даже Некрон знает лишь часть тайны,

хотя ему известно больше, чем должно быть известно смертному. — Запнувшись, юноша печально улыбнулся. — Сейчас мне нужно идти, Роберт. И ты тоже должен уходить, если хочешь покинуть этот корабль живым. Помни о том, что, когда ПЕЧАТИ здесь не будет, ничто уже не защитит «Дагон».

— Погоди! — воскликнул я, увидев, что Шеннон повернулся, чтобы уйти.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Да?

— Мы еще встретимся?

Шеннон покачал головой.

— Нет. Оттуда, куда я иду, живым не выходил еще ни один человек, если он не был под защитой Некрона. Не пытайся идти за мной. Это приведет тебя к гибели.

С этими словами он развернулся и вышел, а я отправился вниз, где меня ждали врата. И существо, которое проникло в тело капитана Баннерманна и теперь, наверное, хотело меня убить.

Комната была пуста. Сияние пентаграммы превратилось в мягкое, едва заметное мерцание, а от двухсот человек, которые еще час назад стояли здесь в бесконечной очереди, не осталось и следа. Исчезли даже мертвые драконоборцы и трупы детей Дагона. Зато здесь было ОНО.

Это был уже не Баннерманн, но и не демон, покрытый роговыми наростами, явившийся мне в таком облике, когда он убил двух драконоборцев. Сейчас это было гигантское спрутоподобное существо, достигавшее трех ярдов в высоту. Оно напоминало чудовищное порождение кошмарных снов. Бесформенное, зловонное, как падаль, с желтыми злобными глазами без зрачков и радужки. Внутренний голос подсказывал мне, что именно это и было его истинным обликом.

— Ты дурак, — сказал монстр. Его голос был тихим, но холодным, как сталь. Он эхом отзывался в моих мыслях. — Ты обманул меня, Роберт Крейвен.

— Я вынужден был так поступить, — ответил я, испытывая невероятное отвращение. Мне было невообразимо трудно смотреть на это мерзкое чудовище.

— Ты был вынужден так поступить? Но почему? — В голосе монстра зазвучала ярость. — Ведь я на твоей стороне, Роберт Крейвен! Я сражаюсь с теми же, с кем сражаешься ты. Я твой друг.

— Нет, это не так, — стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, ответил я. — Ты никогда не понимал, что означает это слово. Ты враг моих врагов, но это не делает тебя моим другом. Ты вступил в борьбу, но эта борьба — не наша, хотя ты ведешь ее в нашем мире.

— Проклятый дурак! — воскликнуло чудовище. — Ты даже не понимаешь, что сделал. Ты дал Некрону первую из СЕМИ ПЕЧАТЕЙ СИЛЫ. Почему?

— Потому что я дал Шеннону слово, — ответил я. — Ты что, забыл? Он больше никого не убил. Я обменял жизнь людей, находившихся на борту «Дагона», на ПЕЧАТЬ.

— Дал слово! — выдохнуло чудовище. — Отдать ПЕЧАТЬ только из-за того, что было дано слово? Я этого не понимаю.

— А ты и не можешь этого понять. Вероятно, именно в этом и состоит различие между нашими расами.

Монстр не ответил, но его многочисленные тонкие щупальца начали подергиваться. Какая-то волна прошла по его разбухшему телу.

— Я должен был бы убить тебя, — сказал он.

— Так почему же не убьешь?

Желтые глаза уставились на меня, и мне показалось, что в них застыло изумление.

— Потому что это не принесет мне выгоды, — ответил демон. — Ты можешь уйти. — Он указал тонким черным щупальцем на пентаграмму. — Но перед этим я хочу тебе кое-что сказать.

Я посмотрел на черное чудовище. Когда оно заговорило, его голос был громким и угрожающим, а слова звучали как мрачное пророчество, значение которого я понял намного позже.

Ты будешь жить, Роберт Крейвен. Но помни: ты не просто предал меня сейчас. Ты совершил поступок, последствий которого ты пока не видишь.

Ты отдал первую из СЕМИ ПЕЧАТЕЙ СИЛЫ в руки врага. Ты отдал ПЕЧАТЬ, которая позволит ему найти все остальные и завладеть ими.

Ты бросил на чашу весов собственный мир, Роберт Крейвен. Молись своим богам, чтобы у тебя хватило силы изменить это положение, ибо, если тебе это не удастся, весь ваш мир погибнет.

И запомни еще кое-что, Роберт Крейвен. Ты обманул меня. И хотя я понимаю, по какой причине ты так поступил, я все же не тот бог, который может прощать.

Когда мы увидимся в следующий раз, мы уже будем врагами.

С этими словами он схватил меня черным щупальцем, обмотав его вокруг меня, будто лассо, и бросил меня в огненное сердце пентаграммы.