Цикл Мир
Шрифт:
С трудом он отцепил от себя руки сирены. Она подняла на него огромные серые, полные чувства вины, глаза.
– Прости… капитан, – проговорила она, – я…
– Ослушалась моего приказа…
Она кивнула, кусая губы, отчего те становились из бледно-бежевых алыми.
– Я испугалась скрежета снаружи, а когда открыла дверь, то увидела…
– Это был не он, мы в стороне от Рваного мыса.
Ее ресницы задрожали. Ролло шумно выдохнул, закрывая ладонью лицо.
– Ладно, Зеленовласка, нет худа без добра. Зато теперь мы знаем, что тебе не
Глава 5. Дневник Рыжего Эрика
Они зашли в бухточку, берега которой поросли раскидистыми дубами. Бросив якорь, Ролло сошел с мостика, оставляя корабль плавно покачиваться на темно-синей воде.
– Мне надо отдохнуть, – сказал капитан. – А ты почему днем не спишь?
Не разжимая рук, которыми она обхватила себя, чтобы унять дрожь, девушка пожала плечами.
– Разве мы не должны были разбиться во время шторма?
– Ты о чем? – спросил Ролло, разминая ноющие от напряжения руки.
– Почему корабль не утонул, когда тебя не было около штурвала?
– А, ты об этом. – Мужчина замялся. – Моя команда не дала бы.
– Но сирены спят.
– Я говорю не о них, Зеленовласка.
Она смотрела на него огромными серыми глазами, жаждущими ответа, и он сдался. В конце концов, пусть знает правду. Сколько еще ей плавать на «голландце»?
– Видишь ли, сирены не всегда были моей командой. До этого мне помогали призраки, которым не страшен солнечный свет. Но некоторое время назад мы поругались, разошлись по политическим взглядам. Они не пожелали оставаться моей командой, пока я не принесу присягу королю Северных островов, а я категорически против данного шага. Поэтому они заперлись в трюме, – вздохнул Ролло. – Как бы они не были разочарованы во мне, поверь, они не дадут кораблю утонуть так просто.
– А почему ты не хочешь принести присягу?
– Я спать. Ночью нам надо проверить крайние маяки и как можно ближе подобраться к Скалистой бухте.
А затем капитан развернулся и ушел.
Девушка же осталась на палубе. И здесь, и внутри корабля было одинаково холодно. Однако красивые виды и свежий воздух радовали гораздо больше, чем тьма каюты и подернутые инеем тела спящих сирен.
***
В районе крайних маяков было тихо.
Он направил корабль в сторону берегов Берендея – в Скалистую бухту.
Бухта встретила его серым небом, мелкой моросью и грядой прибрежных скал, вершины которых напоминали края обожженной бумаги. На черных склонах виднелись деревца, покрытые красными листьями.
Сверху, словно пепел, падал мелкий снег. Здесь, на северо-западе, далеком от острова сирин, изменения сезонов были выражены гораздо ярче.
В центре скалы зияла огромная черная пасть пещеры, куда Ролло направил «Свободу».
– А разве там не слишком узко для корабля? – спросила девушка, наблюдавшая за капитаном.
После того, как стало понятно, что ей можно выходить днем на палубу, в Зеленовласке произошли серьезные перемены. Несмотря на дрожь, спина девушки стала прямее, походка по палубе – увереннее, а взгляд – осмысленнее, в нем все чаще и чаще сквозило любопытство. Она стала задавать вопросы об устройстве корабля и о берегах, к которым они причаливали.
– Разве мы пройдем? – повторила она свой вопрос.
– Обижаешь, сирена, обижаешь, – пробормотал Ролло, не сводя глаз с прохода.
Наконец корабль оказался под сводами пещеры.
Внутри было темно. Лишь несколько бликов от фонаря плясали на гладких сырых стенах и крапинках слюды. Сверху на палубу капала вода. Ролло держал штурвал прямо и не отпускал его ни на миг, не желая поцарапать бока обожаемой «Свободы».
– Капитан, а ты мог бы показать мне, как держать штурвал, и тогда, если вдруг снова налетит шторм и духи…
В темноте она плохо видела выражение лица мужчины, но была готова поклясться, что Ролло напрягся.
– Значит так, Зеленовласка, – процедил он после паузы, – это мой корабль. Это мой штурвал. И за ним стою либо я, либо мой помощник.
– Но он днем…
– Не перебивай! Я сказал – нет, значит, нет! И, вообще, женщина за рулем плохая примета… поняла? Мы сюда за посудой едем. Накупим тебе сковородок, котлов – они у чертей отменного качества! Печку заменим. А? Как тебе? Опять же, перца возьмем. Ты приготовишь что-нибудь остренькое? Рис хочу, с мясом.
Что-то внутри нее шевельнулось. Чувство, о котором она думала, что оно угасло, умерло в день проклятия. Однако оно неожиданно пробудилось в самой глубине сердца, стало постепенно раскручиваться, охватывая грудь, руки, голову… от чего даже на мгновение бросило в жар.
Наконец проход закончился. Корабль вошел в подземную бухту, озаренную красноватым сиянием. Вода была здесь гладкой и блестящей, как атлас. А на побережье и каменистых выступах раскинулся городок, все постройки которого были сделаны из обожженной глины. Повсюду, куда ни падал взгляд, горели огоньки. А по улочкам сновали черти.
– Никуда не уходи с корабля! – бросил Ролло, собираясь сойти на землю.
– Капитан, но… – она замялась. – Можно и мне? Я толком нигде не была, кроме гильдии и острова сирин.
Ролло замялся.
– Хорошо, – согласился он. – Только есть пара условий.
Мужчина ушел в каюту, а когда вернулся, в руках у него был большой коричневый платок. Он уложил ткань на голове девушки в тюрбан, оставив достаточно длинный «хвост», который перекинул через ее лицо, так что остались видны только глаза.
– Возьми меня под локоть, – сказал он, придирчиво осмотрев маскировку. – И от меня ни на шаг!
Как только Ролло и Зеленовласка сошли на берег, к ним подошел один из местных жителей. Рыльце с поросячьим пяточком, покрытое темно-коричневой щетиной, дружелюбно улыбалось. Копытца задорно постукивали по брусчатке. Девушка про себя отметила, что даже с блестящими белыми рожками черт едва доходил капитану до груди.