Цикл Мир
Шрифт:
К тому же статус племянницы «той, из-за неверности которой началась война» грозил Диане частичным отшельничеством.
– Люди будут приходить к тебе за помощью, – сказала жрица-наставница, – но не рассчитывай, что они помогут в ответ.
Свое «особенное» положение Диана осознала уже в первые дни, когда другие прислужницы, словно сговорившись, начали ее сторониться. Они не обвиняли, не ругали, не вредили, но стоило только ей войти на кухню или в прачечную, как разговоры замолкали, а женщины отворачивались, возвращались к своим делам и
М-да, думала Диана, и ей предстоит стать жрицей? Пройти ритуал? Чтобы потом быть изгоем среди людей, которые смотрят на нее волком? Ради чего?
«Ради семьи», – звучал голос в голове.
В эти мгновения Диану одолевала злость на отца, ушедшего из жизни слишком рано. На маму и Антония, не сумевших ее защитить. На Эльзу, которая определенно сейчас не мыла лестницы. На дядю, распорядившегося ее жизнью. На Фидель, влюбившуюся в мерзавца (и почему-то в голове всплывали два образа – Адриана и Яримира, короля Лесной гильдии). И наконец, злость на Даниила, который… Который… Где он? Что сейчас делает?
Как только голова девушки касалась подушки, перед глазами проносились образы Дани, нежно обнимавшего, целовавшего мягкими губами. Сердце лихорадочно стучало, сон пропадал, и Диана грезила, мечтая до рассвета, чтобы любимый забрал ее из этого кошмара.
Хотя… разве мог ее кошмар сравниться с ужасом войны, который переживал Дани? При этой мысли сердце замирало от страха. Диана начинала плакать.
И чем дольше шла война, тем чаще она плакала.
Дни стояли жаркие. Пот тек по лицу, и Диана даже радовалась яркому солнцу и плотному платью: ведь вытирая мокрый лоб, она тихонько стряхивала слезы.
Спустя несколько месяцев пребывания на острове, девушку начали учить песням Древу, историям и легендам Мира, посвящать в технику ритуалов, доверили поливать ростки и мыть тронный зал.
Последнее было особенно сложным, ведь мыть приходилось вечером, когда солнце уже село. Скрести полы в темноте было малоприятным занятием, а зажигать свечи внутри Древа запрещалось.
Диана не могла понять: почему здесь, в самой обители магии, не использовали волшебный свет? Чуть позднее жрица объяснила, что это было частью подготовки – с богатых знатных девочек сбивали спесь.
***
Всю ночь поливал дождь. Наутро распогодилось, но подул прохладный северный ветер. Листва Древа что-то шуршала за окном, но девушка так и не успела разобрать его шепот…
– Диана, – позвала жрица-наставница, – вот список, сходи в город.
Девушка поклонилась, проклиная про себя этикет из-за боли в спине.
Взяв список, она накинула поверх платья плащ и отправилась в город. Спускаясь по подсохшим каменным ступеням, в углублениях которых сохранилась вода, Диана засмотрелась на море. Полосы бирюзы и лазури не теряли цвет даже в пасмурную погоду…
…Сандалия с деревянной подошвой заскользила, попав в лужицу. Девушка взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие.
Кто-то подхватил ее. Диана подняла голову и увидела серые, как небо над головой, глаза и волосы цвета морской пены, перехваченные черным жгутом.
Поздно заметила, что рука при падении легла на шею незнакомца. Диана поспешила ее убрать и случайно задела небритую щеку.
«Борода, оказывается, не колючая?» – удивленно подумала она.
Девушка впервые касалась бороды. В ее гильдии мужчины брились начисто. И у Дани кожа на лице была гладкой.
Незнакомец улыбнулся.
– Что, Зеленовласка, любишь море?
Диана растерянно кивнула. К сожалению, жрицы не придумали правил поведения в подобных ситуациях.
Мужчина усмехнулся и вернул девушку в вертикальное положение.
Диана же, почувствовав под ногами твердую землю, вырвалась и побежала по ступеням так быстро, как могла.
Ролло проводил ее взглядом.
– Хоть бы спасибо сказала! – крикнул вслед.
«Что вообще творится с женщинами? Все воспринимают как должное, никакой благодарности, – огорчился Ролло. – Что Лорелейн, что эта…»
Сирин хотя бы не была робкой и молчаливой, как рыба. Он вообще терпеть не мог «святую невинность», робость. Считал, что все это – глупые игры.
«Интересно, – подумал он, – кто из ее родни вышел на берег?»
Такого цвета волос Ролло не видел даже среди знакомых ему сирен. Но судя по тому, что девушке комфортно при солнечном свете, морской жительницей была бабушка, а, может, даже прапрародственница.
Ролло дождался, когда фигурка в сером платье и плаще скроется за камнями, и пошел в сторону жилых комнат сирин.
Диана же бежала, как ужаленная. Она вообще не могла понять, что с ней произошло.
Глупость какая-то.
Она никогда не была из робкого десятка, за словом в карман не лезла, правда, рядом с ней почти всегда находились брат и Дани.
Диана нехотя призналась себе, что незнакомец ее напугал – слишком большой и слишком широкий в плечах. Мужчины же из гильдии не отличались мощным телосложением. Дани, бывший с ней одного роста, считался очень высоким.
«Но это не помогло моему великану, когда я прижала его к дереву в саду», – улыбнулась про себя девушка и тут же вздрогнула.
– Диана! – раздался до боли знакомый голос.
– Древо, Дани! Как ты здесь очутился?
***
Он завел ее в безлюдный закуток, где она сняла серый плащ и сменила его на принесенную Дани черную накидку, в которых ходили только приезжие. Надвинув капюшон на глаза, девушка последовала за парнем, низко опустив голову.
Они прошли мимо таверны, на веранде которой одноногий парнишка с перевязанной головой и в сером камзоле тянул песню: «Прощай, красавица моя, мне не судьба вернуться…» Затем мимо рынка, где торговали свежевыловленными осьминогами и креветками. Вдоль толстого корня Древа, сползавшего по серым каменным стенам.