Цирк Доктора Дулитла
Шрифт:
ГЛАВА 4
СЛАВА, БОГАТСТВО И ДОЖДЬ
Волнения Джона Дулитла, что его актеры растеряются перед такой большой аудиторией, оказались напрасными. Музыка, яркий свет рампы и огромное количество зрителей не только не испугали животных, но, наоборот, вдохновили их. После спектакля Доктор сказал, что ни на одной репетиции они не играли с таким мастерством.
Что же касается публики, то она была просто очарована с того момента, как только поднялся занавес. Вначале многие зрители не поверили, что выступать будут настоящие животные. Они перешептывались и уверяли друг друга, что это, должно быть, труппа
С самого начала представления любимцем публики стал Габ-Габ. От его гримас и ужимок зрительный зал просто сотрясался от хохота. Но когда на сцену вышла Даб-Даб, мнения разделились. Ее танец с Тоби и Джипом покорил всех. И действительно, хотя обычно эта замечательная утка двигалась очень неуклюже, на сей раз она исполнила менуэт с восхитительной грацией. Зрители пришли в такой восторг, что стали бешено аплодировать, топать и кричать: «Еще! Еще!» Они не давали актерам продолжить пантомиму до тех пор, пока Даб-Даб не станцевала еще раз. И тут одна дама из первого ряда бросила на сцену букетик фиалок. Так как Даб-Даб никто прежде не бросал цветов, она ужасно растерялась. Но ее выручил Свисток, опытный актер. Прыгнув вперед, он подхватил букет и торжественно вручил его Коломбине.
— Поклонись! — зашептал Доктор из-за кулис на утином языке. — Поклонись публике — той даме, которая бросила тебе цветы.
И Даб-Даб сделала реверанс, как настоящая балерина.
Когда занавес опустился и последние звуки оркестра смолкли, зал взорвался оглушительными аплодисментами. Актеры вышли на сцену, держась за «руки», и поклонились. Но публика никак не хотела их отпускать. Они кланялись до тех пор, пока Доктор не попросил их выходить по одному. Габ-Габ строил рожицы и выделывал разные ужимки, Свисток снимал свой шлем и раскланивался, Тоби кувыркался в воздухе с ловкостью настоящего Арлекина, Джип строил трагические гримасы Пьерро, а Даб-Даб еще раз сразила наповал аудиторию, сделав пируэт на своих перепончатых пуантах и послав зрителям воздушный поцелуй.
Коломбине полетели новые букеты, а Панталоне кто-то бросил пучок морковки, которую тот начал есть прямо на сцене.
Не дождавшись конца представления, мистер Беллами пришел за кулисы сказать Доктору, что с тех пор, как он является владельцем этого театра, ему еще ни разу не приходилось видеть такого успеха. Он тут же предложил Блоссому заключить контракт еще и на следующую неделю.
Когда публика наконец покинула театр, Габ-Габ побежал в зал, чтобы взглянуть на сцену со зрительских мест. Там он обнаружил множество разбросанных программок. Поросенок был очень польщен, увидев, что на каждой напечатано его имя как исполнителя роли Панталоне.
— Гм, — сказал он, осторожно складывая одну программку. — Я должен это сохранить для потомства. Пожалуй, я положу ее в мой альбом с меню.
— Наверное, ты хотел сказать: в альбом с марками? — удивился Доктор.
— Нет. Недавно я бросил собирать марки. Теперь я коллекционирую
Так как фургончик Доктора стоял рядом с Амфитеатром, его питомцы теперь редко встречались со своими старыми друзьями из цирка, которые выступали в другом конце парка. Однако Доктор часто ходил навещать Мэтью и Тяни-Толкая. А клоун Хоп, силач Геркулес и братья Пинто сами нередко забегали к Доктору в гости на чашечку чая и почти каждый вечер ходили в театр, чтобы посмотреть пантомиму.
Спектакль зверей шел с необычайным успехом всю неделю. На каждое представление собиралось все больше и больше народу. Зрители покупали билеты задолго до начала пантомимы. Такое случалось прежде всего один только раз — когда в Манчестер приезжал на гастроли знаменитый скрипач.
Каждый вечер в фургончик Доктора приходили богатые джентльмены и элегантные дамы. Им хотелось лично поздравить Джона Дулитла с успехом и еще раз взглянуть на его замечательных актеров. От такого внимания Габ-Габ начал ужасно задаваться. Он стал капризным, как истинная знаменитость. Поросенок даже назначил посетителям часы приема. Например, он отказывался выходить к своим поклонникам в то время, когда ему полагалось вздремнуть.
— Знаменитые артисты должны беречь себя, — говорил он. — Я принимаю посетителей только с десяти до двенадцати часов утра. По-моему, это следует напечатать в газетах, Доктор.
Одна дама попросила поросенка расписаться в альбоме, в который она собирала автографы разных знаменитостей. И Габ-Габ, не без помощи Доктора, конечно, нацарапал в нем свои инициалы Г. Г. Рядом он изобразил веточку петрушки, которая, по его словам, была их семейным гербом.
Даб-Даб, хотя и была не менее знаменитой, чем поросенок, относилась к своей славе намного спокойнее. Сразу после представления можно было видеть, как она хлопочет по хозяйству в фургончике Доктора. Она стелила постели или жарила картошку, даже не успев снять свою розовую балетную юбочку.
— Этот поросенок мне ужасно надоел, — говорила она. — И с чего это он так задается? Если бы не Доктор, никто бы из нас не прославился. Ведь все животные смогут делать то же самое, что и мы, если их учителем будет Джон Дулитл. Кстати, Доктор, вы забрали у Блоссома деньги?
— Еще нет, — ответил Доктор. — К чему беспокоиться? Ведь еще не прошло и недели, как мы здесь выступаем. А Беллами хочет продлить контракт и на следующую неделю. Я не видел Блоссома — постой, постой — вот уже три дня.
— Вы должны обязательно сходить к нему. Я считаю, что нашу долю нам нужно забирать каждый день.
— Почему, Даб-Даб? Мне кажется, что Блоссом — честный человек.
— Честный? — переспросила Даб-Даб. — Может быть, он и честный, но я бы не упускала его из виду. Послушайтесь моего совета и забирайте деньги каждый день. Он, наверное, нам уже очень много должен. Особенно сейчас, когда пантомима идет два раза в день.
— Хорошо, хорошо, Даб-Даб, не волнуйся, — успокоил домохозяйку Доктор. — Блоссом отдаст деньги, как только разберется со всеми своими счетами.
Даб-Даб без конца напоминала Доктору, чтобы он сходил к Блоссому, но Джон Дулитл так этого и не сделал. Уже подходила к концу вторая неделя их гастролей в Манчестере, а директор «Величайшего Цирка на Земле» все еще не появлялся с деньгами. Но самым странным было то, что вот уже несколько дней его никто не видел. Тяни-Толкай приносил Доктору неплохой доход, и заработанных им денег вполне хватало на насущные нужды труппы. Как всегда, беспечный в отношении денег, Доктор не беспокоился, надеясь, что все уладится само собой.