Cлово президента
Шрифт:
У каждого из них будет какой-то изъян в характере. Часто худшими оказываются те, кто согласились работать из идеологических соображений. Их охватывает чувство вины. Они начинают пить. Бывает даже, что они исповедуются у своих священников, – у меня были такие случаи. Некоторые из них нарушают правила конспирации и потом приходят к выводу, что им все дозволено. Такие люди начнут стремиться затащить в постель любую женщину, с которой их сведет судьба, а также станут рисковать – в этом для них особая прелесть.
Общение с агентами – сложное искусство. Вы станете для них отцом, матерью, священником и учителем. Вам придется успокаивать их. Нужно убедить агента быть хорошим семьянином и проявлять максимальную бдительность, особенно это относится к тем, кого вы завербовали
больше. Многие агенты в глубине души склонны к самоуничтожению, страдают жаждой смерти. Они могут превратиться в борцов за справедливость, кем-то вроде крестоносцев. Мало кто из таких борцов умирает естественной смертью.
Самыми надежными агентами являются те, кто работают за деньги. Они не будут рисковать и в конце концов захотят выйти из игры, чтобы жить спокойной жизнью в Голливуде и спать с актрисульками или что-то вроде того. Самое большое достоинство агентов, работающих за деньги, в том, что они хотят жить как можно дольше, чтобы получить возможность потратить их. К тому же, если вам нужно провести какую-нибудь срочную операцию, связанную с опасностью, на агента, работающего за деньги, вы всегда можете положиться – только будьте готовы на следующий день вывезти его за рубеж. Рано или поздно каждый из них решает, что поработал достаточно и потребует убежища.
Почему я говорю вам все это? А потому, что в нашем деле не существует твердо установленных правил. Пользуйтесь своей интуицией. Вам нужно понять этих людей, узнать, что движет ими, во что они верят – или не верят, о чем думают. Независимо от того, нравятся они вам или нет, вы обязаны сочувствовать им и заботиться о них. Сразу хочу предупредить вас – к большинству своих агентов вы не будете испытывать теплых чувств, – пообещал Кларк. – Вы видели фильм. Каждое слово в нем правдиво. Три агента погибли. В одном случае погиб офицер ЦРУ, который руководил действиями своего агента. Запомните это.
А теперь перерыв. После него мистер Ревелл проведет с вами следующее занятие. – Кларк собрал свои записи и направился к заднему ряду. Тем временем ученики в молчании обдумывали услышанное.
– Что же, мистер К., значит, вербовка не нарушает моральных принципов? – спросил Динг, глядя на Кларка невинным взглядом.
– Только если тебе за это платят, Доминго.
Теперь заболели все члены второй группы. Они заболели почти одновременно, словно время их жизни было отмерено по часам. Не прошло и половины суток, как все начали жаловаться на высокую температуру и боль в суставах – симптомы заболевания гриппом. Моуди видел, что некоторые знали, или, несомненно, подозревали, что с ними происходит. Кое-кто по-прежнему еще помогал больным из первой группы, к которым был приставлен. Остальные обращались за помощью к армейским медикам или просто сидели на полу, ничего не делая, ощущая, как болезнь все сильнее завладевает ими, и догадываясь, что скоро превратятся в тех, за кем раньше ухаживали. И здесь условия их прошлого тюремного заключения были против них. Управлять поведением голодных и слабых легче, чем действиями здоровых и сытых.
Состояние подопытных первой группы ухудшалось с расчетной быстротой. Испытываемые ими муки достигли такой степени, что они перестали шевелиться – даже малейшее движение делало боль еще более нестерпимой. Один из больных был на пороге смерти, и Моуди подумал, что, возможно, как и в случае с Бенедиктом Мкузой, сердце его оказалось особенно уязвимо для штамма Маинги, не поражает ли этот подтип лихорадки Эбола в первую очередь сердечную ткань, о чем раньше никто не подумал. Это представляло абстрактный интерес, а он с этим заболеванием уже зашел слишком далеко за пределы абстракций.
– Нет смысла продолжать эту фазу эксперимента, Моуди, – заметил директор. Стоя рядом с молодым врачом, он смотрел на телевизионные мониторы. – Приступаем к следующему этапу.
– Как скажете. – Доктор Моуди поднял трубку телефона и дал короткие указания.
Понадобилось пятнадцать минут,
Чиновник прибыл только через сутки. Несомненно, его задержала груда срочных бумаг на столе, подумал Макгрегор, затем обильный ужин и ночь, проведенная с женщиной, в компенсацию за тяжкий труд в департаменте здравоохранения. К тому же за всеми этими заботами, подозревал шотландец, до груды срочных бумаг чиновник так и не успел добраться.
По крайней мере, он был знаком с мерами предосторожности. Африканский врач едва вошел в палату – ему пришлось сделать короткий шажок, чтобы за ним могла закрыться дверь, – но с этого места уже не сдвинулся. Стоя у входа, он наклонил голову и прищурился, чтобы лучше видеть пациента с расстояния в два метра. Свет в комнате был тусклым, чтобы не причинять боли глазам Салеха. Несмотря на слабое освещение, было заметно, как изменился цвет его кожи. На стойке рядом с кроватью висели бутыли, из которых в тело пациента вводилась кровь группы О и раствор морфия, что делало ситуацию достаточно ясной. Чиновник дрожащими руками в перчатках взял со спинки кровати карту.
– Проведен анализ на антитела? – спросил он, стараясь не обнаруживать страха.
– Результаты оказались положительными, – ответил Макгрегор.
Когда несколько лет назад в Заире случилась вспышка лихорадки Эбола, то новость о первой документированной эпидемии – никто не знал, как давно она проникла в страну, сколько деревень вымерло от лихорадки, – распространилась по соседней больнице с пугающей быстротой, настолько быстро, что медицинский персонал мигом бросил ее и в панике скрылся. Это, по крайней мере, сыграло положительную роль и помогло остановить распространение болезни гораздо лучше, чем лечение пациентов, – они так и поумирали без ухода и помощи, но никто не заразился. Теперь африканские медики были знакомы с мерами предосторожности. Все носили маски и перчатки, и процедуры дезинфекции проводились с безжалостной пунктуальностью. Несмотря на то что медицинский персонал больниц в Африке был обычно укомплектован невнимательными и небрежными людьми, этот урок они постигли раз и навсегда. Теперь к ним вернулось чувство уверенности, и они, подобно медицинскому персоналу во всем мире, старались как можно лучше ухаживать за больными.
Впрочем, этому пациенту хороший уход уже ничем не мог помочь. Медицинская карта красноречиво говорила об этом.
– Из Ирака? – спросил чиновник.
– Так он сказал мне, – кивнул доктор Макгрегор.
– Мне нужно проконсультироваться с руководством.
– Доктор, я должен сообщить об этом, – настаивал Макгрегор. – Не исключено, что это начало эпидемии и…
– Нет. – Чиновник отрицательно покачал головой. – Только после того, как у нас будет больше информации. Прежде чем мы пошлем доклад о случившемся – если это понадобится, – необходимо собрать как можно больше достоверных сведений, чтобы можно было принять соответствующие меры.