Cosa Nostra история сицилийской мафии
Шрифт:
Шеф полиции сосредоточил внимание на расследовании одного загадочного убийства, случившегося за год до его прибытия в Палермо и оказавшегося «не по зубам» местным полицейским. Газеты называли это преступление «делом о четырех исчезнувших». Оно было связано с производством цитрусовых на плантации Лаганья, неподалеку от Аренел-лы. Эта деревушка, расположенная севернее Палермо, ютилась на тесном участке земли между горой Монте Пеллегрино и морем. Благодаря эху здесь отчетливо слышалась даже перекличка рыбаков в нескольких сотнях метров от берега. Через дорогу от главного здания плантации находилась лавка, где по ночам занимались изготовлением спагетти. Неподалеку располагался работавший круглосуточно таможенный пост. Никто не признавался в том, что в сентябре или октябре 1897 года заметил на плантации что-либо необычное, но вскоре отвратительный запах подсказал, что на фондо что-то не так. В течение
Когда в августе следующего года Санджорджи прибыл в Палермо, чтобы приступить к обязанностям начальника полиции, дело о четырех пропавших все еще не было раскрыто. Когда он начал расследование, мафия развязала настоящую междоусобную войну: на улицах Конка Д'Оро находили трупы людей, имевших пугающую репутацию. Другие исчезали бесследно. Детективы, которыми руководил Санджорджи, имели своих осведомителей, но мало что знали о планах враждующих сторон и о том, имеет ли эта война отношение к четырем убийствам в фондо Лаганья. Вызнать что-либо о делах мафии в ту пору, как и сегодня, было чрезвычайно непросто; кроме того, требовалось ведь преодолеть «пропасть» между осведомленностью и доказанными фактами. Перед представителями власти встал вопрос: как убедить осведомителей дать свидетельские показания в суде? Характерно, что Санджорджи в своем докладе не называет имен большинства людей, от которых он получал информацию. Запуганные общеизвестной способностью мафии карать любого, кто свидетельствует против нее, и подозревая, что агенты мафии имеются и в полиции, и в прокуратуре, информаторы, как правило, старались избегать официальных процедур. Впрочем, у всякого правила есть исключения, и Санджорджи, по счастью, представилась возможность в этом убедиться.
Девятнадцатого ноября 1898 года следователи полиции благодаря усилиям Санджорджи получили возможность допросить Джузеппу ди Сано. Газеты того времени описывали ее как дородную, пышущую здоровьем женщину с твердым характером и не слишком богатым воображением. Именно ей суждено было стать главной героиней доклада Санджорджи.
История, которую поведала Джузеппа, началась за два года до того, как она дала свидетельские показания, и за девять месяцев до убийств, совершенных на фондо Лаганья. В ту пору она изо всех сил пыталась сводить концы с концами, торгуя съестными и другими товарами в окрестностях Палермо, неподалеку от парка Джардино Инглезе. Женщину удивляло, что начальник местного подразделения карабинеров слишком часто посещал ее лавку — гораздо чаще, чем требовалось для удовлетворения повседневных нужд полиции в пище и вине. Разумеется, Джузеппа радовалась постоянному покупателю, но ее беспокоили распространявшиеся сплетни. По кварталу ходили слухи о том, что офицер пытается склонить ее восемнадцатилетнюю дочь Эмануэлу к любовной связи. Эти сплетни начинали вредить скромному бизнесу Джузеп-пы, поскольку квартал, в котором находилась ее лавка, относился к представителям правопорядка, мягко выражаясь, неодобрительно. Слухи следовало заглушить, причем так, чтобы не обидеть офицера.
Возникали и другие затруднения. Сыновья владельца местной дубильной мастерской пытались расплатиться за продукты откровенно фальшивыми деньгами. Джузеппа знала о том, что эти люди водят весьма опасные знакомства, а потому вежливо отказалась от предложенных денег. Однако покупатели упорствовали и в конце концов ухитрились всучить одну крупную банкноту мужу Джузеппы. После громкого семейного скандала Джузеппа отправила мужа на дубильню. Владелец мастерской согласился покрыть часть долга, но утверждал, что его мальчики ни в чем не виноваты и что сам он понятия не имеет, откуда взялись фальшивки.
Затем произошло самое тревожное событие. В конце декабря 1896 года местные женщины вдруг перестали заходить в лавку Джузеппы, а саму хозяйку лавки одаривали на улице косыми взглядами. Наконец одна домохозяйка во всеуслышание выразила недовольство тем, что ей приходится жить по соседству с «дешевками». Джузеппа решила выяснить, в чем дело (она предполагала, что это как-то связано с ее дочерью), — и ей в лицо бросили упрек: «Стукачка!» Джузеппа была ошеломлена и напугана: подобное обвинение значило куда больше, нежели сплетни о ее дочери, даже больше, чем спор из-за фальшивых денег.
Двадцать седьмого декабря в лавку Джузеппы зашли двое мужчин весьма подозрительного вида, причем один — совсем молоденький, едва ли старше двадцати лет. На другой стороне улицы, прямо напротив входа в лавку, возвышалась стена, ограждавшая лимонную рощу. В этой стене незадолго до визита чужаков появилось крохотное отверстие, почти над самой землей. Впоследствии Джузеппа догадалась, что эти двое проверяли, находится ли лавка на линии прицела от отверстия. Тип постарше довольно долго стоял молча, а потом ни с того ни с сего сказал: «Если я сделаю какую-нибудь глупость, то моя мать позаботится обо мне, моей жене и моих детях». Это туманное заявление внушало угрозу. Обеспокоенность Джузеппы переросла в тревогу.
В восемь часов вечера в магазин зашел худой и бледный молодой человек, попросивший пол-литра мазута. Взяв канистру, он направился к двери, внезапно вытянул правую руку — подал знак тем, кто находился на другой стороне улицы. Сквозь отверстие в стене были сделаны два выстрела. Пули попали Джузеппе в плечо и в бок. Когда она повалилась на пол, Эмануэла кинулась к матери на помощь. Прогремел третий выстрел, и Эмануэла упала замертво.
Пригласив Джузеппу ди Сано на собеседование, Санджорджи сообщил ей, что давнее преступление удалось раскрыть — один из убийц пойман. Вдобавок, как часто поступают следователи по делам мафии, он пытался заново истолковать случившееся, искал нити, которые не удалось распутать, и вставить их в общую схему преступной деятельности. Решающее влияние на расследование оказало то обстоятельство, что Джузеппа согласилась выступить в суде и дать свидетельские показания. Ее слова позволили Санджорджи превратить стоявшее особняком дело в доказательство того, что мафия действительно является преступной организацией со своими правилами, своей структурой и, самое главное, своими методами физического устранения неугодных.
Источники, которыми Санджорджи располагал в преступном мире, сообщали, что дочь Джузеппы была первой из многих жертв «людей чести» в Конка Д Оро. «Механизм устрашения» был запущен в действие за две недели до убийства дочери Джузеппы, после того как карабинеры накрыли расположенную рядом с лавкой Джузеппы фабрику по печатанию фальшивых денег и взяли с поличным трех человек. Мафия заподозрила утечку информации и поручила провести дознание одному из «людей чести» — Винченцо д'Альба. Его брат оказался среди тех, кто был арестован во время облавы на фальшивомонетчиков. Винченцо сопоставил следующие факты: Джузеппа ди Сано возмущалась поведением местных жителей, которые не гнушались пользоваться поддельными банкнотами; она и ее дочь поддерживали дружеские отношения с карабинерами; наконец, именно деверь Джузеппы установил червячный пресс в мастерской, которая служила прикрытием деятельности фальшивомонетчиков. Неутешительный для семьи Ди Сано вывод представлялся очевидным. Прежде чем поделиться этим выводом с другими «людьми чести», Винченцо д'Альба велел своей матери распустить среди местных женщин соответствующие слухи, желая подорвать бизнес Джузеппы и ее репутацию. Едва ли кто-то придаст значение гибели человека, которого все недолюбливали, и вряд ли власти станут тщательно расследовать его смерть. 26 декабря 1896 года мафиозная группировка Фальде приговорила Джузеппу ди Сано к смерти за «нарушение кодекса молчания», то есть за преступление, которого она не совершала. Спустя сутки д'Альба и его сообщник попытались привести приговор в исполнение, но убили лишь дочь Джузеппы.
Именно Винченцо д'Альба приходил в лавку Джузеппы, чтобы проверить, можно ли стрелять через стены со стороны лимонной рощи, и именно он произнес фразу, напугавшую Джузеппу. Для мафии убийство — не просто лишение человека жизни, а своего рода жестокое представление. Местные жители несомненно знали, кто хозяйничает в лимонной роще, и наверняка заметили дыру в стене. Угроза, произнесенная
Винченцо д Альбой в день убийства, также была «театрального» свойства. Хотя никто из случайных прохожих не заметил двух убийц по ту сторону стены, их имена вряд ли оставались загадкой для местных жителей. Это убийство, намеренно совершенное на глазах у всех, предупреждало: такова окажется участь всякого, кто рискнет сотрудничать с полицией. Подобным образом группировка Фальде продемонстрировала свою силу.
По всей вероятности, ей просто-напросто пришлось это сделать. Санджорджи вполне обоснованно предположил, что потеря фабрики по печатанию фальшивых денег отозвалась далеко за пределами территории, подконтрольной группировке Фальде. Поскольку преступникам требовалась разветвленная сеть, чтобы пускать сработанные «деньги» в оборот, доход от этого производства распределялся между многими группировками. Полицейская операция нанесла урон престижу coscaФальде, которой пришлось срочно доказывать остальным cosche, что она не утратила влияния.