Cоветская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю
Шрифт:
Но самой реальной благотворительной инициативой было налаживание медицинской помощи женщинам с венерическими заболеваниями. Первые бесплатные вендиспансеры были образованы в 1923–1925 годах. Особой известностью пользовалось учреждение, открытое в Ленинграде на базе знаменитой Калинкинской больницы, которая получила имя крупного российского венеролога В.М. Тарновского. После 1917 года ее возглавлял С.Я. Кульнев. «Тарновская больница» просуществовала до 1934 года. Позднее на ее базе был создан Ленинградский кожно-венерический институт. Он, к сожалению, утратил имя Тарновского, которое сохранил фольклор – песни, популярные в 1920-е годы в среде гулящих женщин. Одно из таких произведений заслуживает полного цитирования. Песня рассказывает не только о деталях лечения сифилиса, но и о том, что половину проституирующих женщин на рубеже 1920–1930-х годов составляли крестьянки 1014 . Это был результат насильственной коллективизации.
1014
Там же. Ф. 3215. Оп. 1. Д. 89. Л. 27.
1015
Из личного архива Е.С. Евлаховой: Евлахов А.М. Проституция в отображении фольклора. С. 12–13. Неопубликованная рукопись.
Сторонникам благотворительности по-большевистски казалось важным решать также и проблемы трудоустройства женщин, замешанных в сексуальной коммерции. Уже в апреле 1923 года Петроградский совет по борьбе с проституцией разослал руководителям предприятий циркуляр, рекомендовавший соблюдать осторожность при увольнении молодых женщин или в крайнем случае устраивать для них артели, а также принял решение о создании общежитий для безработных и проведении правовых консультаций. Правда, на практике удалось осуществить немногое. Совет не имел собственных средств, исполнительного аппарата и принимал только рекомендательные решения, которые зачастую не выполнялись.
К 1925 году Ленинградский губернский совет по борьбе с проституцией, как и многие советы в других регионах, почти на два года приостановил свою деятельность. Но в 1927 году повсеместно стал претворяться в жизнь циркуляр Центрального совета об организации трудовых профилакториев при венерических диспансерах. Возобновление в 1927 году борьбы с проституцией началось, конечно, с агитационно-пропагандистских кампаний, организации лекций, диспутов, показа кинофильмов и т.д. Немного позже власти приступили к реальной работе по оказанию социальной помощи женщинам, вовлеченным в торговлю телом. В Ленинграде, например, в 1928 году в одном из районов прошло обследование 700 особ, занимавшихся проституцией. 128 из них была предоставлена работа, 114 женщин, оказавшихся серьезно больными, отправили на лечение в венерологическую больницу им. Тарновского, несовершеннолетних передали в общество «Друг детей» и т.д. Всего в городе в 1928 году трудоустроили более 300 гулящих женщин и 17 предоставили жилплощадь.
Однако благотворительная деятельность при отсутствии законодательства, квалифицировавшего признаки поведения женщины как продажной особы и, соответственно, определявшего ее статус в обществе, имела совершенно непредсказуемые последствия. Некоторые безработные или просто малообеспеченные женщины, зная о льготах, предоставляемых проституткам, выдавали себя за продажных особ, на самом деле не занимаясь сексуальной коммерцией. Об этом свидетельствует один из протоколов заседания совета Московско-Нарвского района Ленинграда весной 1929 года, а именно заявление некой гражданки У. Она ходатайствовала о предоставлении пособия, так как «буквально голодает, живет в очень тяжелой обстановке, одинаково близка и к самоубийству, и к проституции». Гражданке У. помогли. Однако на том же заседании из 15 рассмотренных аналогичных заявлений 7 отклонили ввиду того, что у их подательниц, по мнению совещания, «признаков проституции нет» 1016 . Более того, тех женщин, которым удавалось выдать себя за проституток и таким образом трудоустроиться, с позором увольняли с работы и исключали из профсоюза.
1016
ЦГА СПб. Ф. 3215. Оп. 1. Д. 89. Л. 10.
Несмотря на попытки изобразить проституток невинными жертвами обстоятельств, широкие слои горожан относились к ним в основном с презрением и отвращением. Именно поэтому в советской благотворительной политике во второй половине 1920-х годов возобладало стремление к возрождению специализированных заведений, деятельность которых была бы направлена на постепенную социальную адаптацию падших женщин к новым условиям. Таковыми по идее и должны были стать лечебно-трудовые профилактории, первый из которых начал действовать в конце 1924 года в Москве. Женщины сюда приходили сугубо добровольно. С 1927 года лечебно-трудовые профилактории стали возникать повсеместно.
В мае 1928 года решение об организации первого такого учреждения на 100 мест с пошивочными и трикотажными мастерскими принял президиум Ленсовета. Предполагалось, что женщины будут находиться здесь 4 месяца, после чего их обеспечат постоянной работой и жильем. Открылся профилакторий в ноябре при вендиспансере Центрального городского района. Первоначально пациентки туда приходили добровольно по путевкам диспансеров и венерологической больницы им. Тарновского. Принимались исключительно безработные и больные сифилисом или гонореей проститутки, предпочтительно не старше 25–30 лет. Здоровым безжалостно отказывали, говоря: «Ты не больна, когда заразишься, тогда примем те6я» 1017 .
1017
Там
В июне 1929 года власти города решили расширить существующий трудпрофилакторий до 200 коек, а затем создать второй – в Московско-Нарвском районе. Однако к этому времени статус таких лечебно-воспитательных учреждений начал меняться: медиков в руководстве профилакториев постепенно вытесняли партийные функционеры. Так, например, в Ленинграде с весны 1929 года лечебно-воспитательным заведением для проституток стала заведовать жена С.М. Кирова – М.Л. Маркус. Причины, толкнувшие ее на этот поступок, остаются полной загадкой. Отчасти работу в профилактории можно рассматривать как своеобразную форму сублимации. Маркус, ранее нигде не работавшая и, судя по всему, не слишком психически здоровая, проявляла завидное трудовое рвение. Она задерживалась в профилактории до глубокой ночи, и С.М. Киров часто заезжал за ней на машине. Он явно потворствовал занятиям жены, странным для женщины, не имевшей ни медицинского, ни педагогического, ни юридического образования. Под непосредственным контролем Кирова в октябре 1929 года Ленинградский обком ВКП(б) принял специальное решение «О борьбе с проституцией», на основании которого контингент профилактория был расширен до 300 человек. Впоследствии предполагалось довести число пациенток до 1000! Такая гигантомания, вполне созвучная с «громадьем» общего плана построения социализма, полностью исключала сугубо индивидуальный подход к женщинам, торговавшим собой. Наилучшим приемом работы с контингентом профилактория, судя по воспоминаниям бывшего дезинфектора учреждения Д.В. Шамко, Маркус считала «большевистское слово и примеры из жизни революционеров». Она старалась вовлечь подопечных в активную политическую жизнь: демонстрации, митинги, собрания. 1 мая 1929 года она даже вышла во главе колонны профилактория на манифестацию. Однако эти приемы воспитания, не содержавшие никаких медико-реабилитационных элементов, не принесли ожидаемых плодов. Кроме того, женщин, пытавшихся порвать с сексуальной коммерцией, явно раздражали увещевания Маркус, особы немолодой, весьма непривлекательной внешне, кроме того, принадлежавшей к элитарным слоям большевистского общества. Это приводило к эксцессам. Д.В. Шамко весьма выразительно описал эксцесс, ставший типичным для диспансера на Большой Подьяческой. Несмотря на вольность сюжета, имеет смысл процитировать отрывок из воспоминаний без купюр. «Один раз проститутки затащили в комнату швейцара профилактория и начали предлагать провести время с любой, когда он отказался, они его раздели догола и стали искусственно возбуждать к половой потребности. Когда он от них хотел выпрыгнуть (с третьего этажа), то они не дали это ему осуществить, под общий хохот объяснили свой поступок тем, что их не выпускают в город, а у них большая потребность и нужда в мужчинах» 1018 . Маркус, конечно, не была готова к подобным ситуациям ни эмоционально, ни профессионально.
1018
Музей С.М. Кирова. Ф. V. Д. 663. Л. 5.
Рассказы о скандалах на Большой Подьяческой, в которых упоминалось имя жены первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), дошли и до Москвы. Летом 1930 года в Ленинград приехал Г.К. Орджоникидзе. Под его давлением Мария Львовна покинула профилакторий, работа в котором, по признанию родных, сильно раскачала ее психическое здоровье. После ухода Маркус с поста заведующей диспансером для падших женщин он был переведен в Лодейное Поле, в 140 км от Ленинграда, и превращен в колонию со строгим режимом. История ленинградского диспансера отражает общие перемены в нормативных суждениях советской государственной системы.
В начале 1920-х годов, которые можно назвать своеобразной «эрой советского милосердия», были и попытки возродить некоторые формы общественной благотворительности. В сентябре 1929 года один из постоянных авторов журнала «Вестник современной медицины» заявил: «Мы в конце концов приходим к единственному выходу – необходимости создания общества, имеющего целью борьбу с проституцией» 1019 .
Действительно, в некоторых городах при фабрично-заводских профсоюзных и комсомольских организациях появились ячейки общества по борьбе с проституцией. В них записывали всех подряд на основе так называемого коллективного членства. В 1927 году секретарь Московского комитета ВЛКСМ А.В. Косарев посетил завод «Геофизика». Из бесед с комсомольцами он узнал, что одному пареньку навязали в качестве общественного поручения проведение разъяснительной работы среди женщин легкого поведения. Товарищи над ним посмеивались, называли «шефом над девицами» 1020 . В Ленинграде, где согласно постановлению бюро секретариата обкома ВКП(б) от 7 октября 1929 года было решено «привлечь к борьбе с проституцией широкую пролетарскую общественность и, главное, рабочую молодежь» 1021 , на молодых людей возлагалась обязанность выслеживать женщин, торговавших собой, и направлять их в трудовые профилактории. Однако, как вспоминал позднее один из сотрудников профилактория на Большой Подьяческой, некоторые «активисты» общества по борьбе с проституцией знакомились со своими подопечными и с наиболее шикарными из них даже устраивали в ресторанах настоящие «афинские ночи» 1022 . Некто Грушевский, сотрудничавший на общественных началах в ленинградском трудовом профилактории, был даже привлечен за это к уголовной ответственности. В доме предварительного заключения его сокамерником оказался известный краевед Н.П. Анциферов, который впоследствии вспоминал:
1019
Россиянский Н. Текущие задачи по борьбе с проституцией // Вестник современной медицины. 1929. № 18. С. 967.
1020
Трущенко Н. Указ. соч. М., 1989. С. 152–153.
1021
ЦГА ИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 174. Л. 9.
1022
Музей С.М. Кирова. Ф. V. Д. 663. Л. 4, 5.