Crime story № 10 (сборник)
Шрифт:
«Ладан. Вот откуда шел этот странный церковный запах!» – догадался он. И тотчас в замутненном сознании всплыли вещи из ее сумки – черный балахон, простая рубаха, шапочка конической формы, деревянное распятие, книги – «Псалтирь», «Требник», «Деяния святых апостолов»… Он не обнаружил там ни одной женской принадлежности: ни косметички, ни кружевного белья, ни модной кофточки, ни яркого шарфика, ни запасных колготок – вообще ничего. И это никак не вязалось с образом его соседки по купе: с ее подчеркнуто чувственной внешностью, стильной прической, меховым розовым болеро от Валентино, умопомрачительными
Ручку двери подергали с другой стороны, и он вышел, едва не столкнувшись с негодующей дамой, которая хотела в туалет.
Поезд мчался на всех парах, вагон мотало, и добраться до купе оказалось непростой задачей. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом – голова кружилась, ноги будто налились свинцом.
– Тебе плохо? – томно спросила Незнакомка, обвивая его руками и приникая всем телом. Ее блузка расстегнулась, и сапфир синей звездой лежал в ложбинке между грудей, глаза стали огромными, на половину лица, а губы казались раскрытыми лепестками смертоносного цветка, сладкими и горячими. – Сделай еще глоток!
Золотистый край стаканчика коснулся его губ, и он, не в силах противиться, выпил обжигающую жидкость. Тяжкое оцепенение отпустило его, сменилось эйфорической легкостью, почти невесомостью. Руки женщины порхали над ним, шелковистые волосы приятно щекотали пылающую кожу, поцелуи длились целую вечность, – тысячу раз он умирал и воскресал, исступленно сжимая в объятиях сияющую вакханку, фурию, гарпию, девственницу, языческую царицу, ведьму, весталку, небесную апсару, то целомудренную и кроткую, то неистовую, то робкую, то бесстыдную, разнузданную жрицу любви, птицу в сказочных перьях с радужным хвостом и девичьим лицом – сатанинским, ангельским…
Истощенный любовной страстью, истомленный, измученный, он провалился в забытье, в зияющую бездну, откуда нет возврата…
Радужная птица поднялась с измятого жаркого ложа, почистила перышки и прислушалась к дыханию любовника. Крепко ли спит? Убедившись, что проснется он не скоро, жрица любви занялась портфелем. Теперь у нее было достаточно времени, чтобы справиться с хитрым замочком.
– Хм-м! – вырвалось у нее при виде нескольких карточных колод, увесистой пачки денег, двух паспортов на разные имена, набора отмычек, выкидного ножа…
Так вот кто оказался ее последним мужчиной в мире, который она покидает навсегда! Что ж, он подарил ей незабываемые мгновения и должен быть вознагражден.
Она подняла с пола его брюки, без всяких угрызений совести проверила карманы – золотой футляр с изображением Девы Марии! Ну разумеется!
Поколебавшись, она засунула футляр обратно, а брюки аккуратно повесила.
Он проснулся в темноте, в духоте, насыщенной запахом яблок и женских духов. Щелкнул выключателем – в изголовье загорелась тусклая лампочка. Кроме него, в купе никого не было. Ему приснился дивный сон, похожий на историю из «Тысячи и одной ночи», или все произошло наяву?
Он
– Требник, – прочитал он, беря ее в руки и открывая на заложенной странице. – «Молитвословия об отгнании злых духов»… Что за бред?
Он потянулся к портфелю, заглянул внутрь, – кажется, все на месте: карты, нож, деньги и какая-то бутылка: че-е-ерт! Откуда здесь бутылка? Он не помнил, покупал ли вино… Вообще-то он предпочитал крепкие напитки – водку, коньяк, виски.
Бутылка была не простая: в золоченой оправе из стеблей, цветков и листьев, с пробкой в виде человеческой головы. Он поднес бутылку к свету – внутри виднелась странная фигурка, похожая на человечка, на дне оставалось чуть-чуть вина. «Мандрагора! – осенило его. – Волшебный корень влюбленных! Согласно поверьям, он вырастает под виселицей из семени казненного, и те, кто попробует его, не смогут жить друг без друга».
Он все вспомнил: женщину, которую встретил в метро, запах духов, низкий бархатный голос, сладкий вкус ее губ, содрогания ее тела… и монашеское одеяние в дорожной сумке. Кто она – колдунья, святая? И где теперь ее искать?
Он не заблуждался на свой счет, никогда не верил в воровскую романтику и знал, что плохо кончит. Но азарт игры, где на кон ставят собственную жизнь, спасал его от скуки. Он открыл странную бутылку и поднес горлышко к губам… Выпить, что ли, до дна? Где-то ему приходилось читать, будто мандрагору еще применяют против одержимости демонами…
Он вспомнил шепот Незнакомки в любовном угаре:
– Ты уверен, что мы существуем?
В самом деле, уверен ли он? Они оба притворялись. Она – монахиней, раскаявшейся блудницей, дочерью олигарха; он – игрок и вор – преуспевающим бизнесменом, светским львом. Сколько у них лиц? Сколько у них душ? И снисходит ли благодать на таких, как они?
«Что, если мне завязать? – подумал он. – Найду ее, если понадобится, украду, увезу силой! Мы поселимся в Вене или Страсбурге, снимем уютную квартирку, повесим в спальне бархатные шторы и будем жить, как добропорядочные буржуа…»
В окно подул ветер с дождем, охладил его горячий лоб, и такая на него навалилась тоска, что захотелось взвыть во весь голос: чтобы обрушились небеса или поезд сошел с рельсов, полетел под откос, вниз, в тартарары, в черную непроглядность весенней ночи.
Ольга Степнова
Бухта Дьявола
Шляпа была розовая, сарафан розовый, и босоножки тоже розовые.
С розовым случился перебор, но Марина Викторовна решила ничего не менять в своем облике. Она даже добавила розовые сережки и розовую помаду.
Лето так лето. Жара так жара.
Пусть все будет легкомысленным, непредсказуемым и немного безвкусным.
Она зашвырнула в чемодан еще один купальник, пластмассовую бижутерию, которую ни разу не надевала, и два парика – рыжий и… очень рыжий.