Crime story № 3 (сборник)

Полякова Татьяна Викторовна

Разумеется, на следующий день в парк нам идти никто не позволил, но продолжение этой истории мы все-таки узнали. Через два дня Гудков позвонил сам и пригласил нас в кафе. Само собой, мы пришли минут на пятнадцать раньше и стали с нетерпением ждать. Наконец и Витя появился.

– Он там был? – сразу же спросила Женька.

– Михалыч ваш? Был.

– Значит, он убийца?

– Он. Отпираться не стал. Говорит, черт попутал.

– Митрошина-старшего он убил?

– Ага. У Михалыча дед трактир держал, и он об этом мечтал всю жизнь. Но сначала не было возможности, а потом денег. И вдруг как-то ночью в дверь дома постучали. Жена у Михалыча лежала в больнице, и он один домовничал. Дверь открыл, а на пороге мужик и мальчишка, у крыльца машина. Заплутались, говорят. У мальчишки

был сильный жар. Попросились переночевать. Михалыч не возражал. Мальчику дали лекарство и положили спать, а сами решили выпить. Когда выпили, разговорились. В общем, кое-что в разговорах гостя показалось Михалычу интересным, пил он умеренно и пьянел медленно. Вскоре гость оказался на диване, а Михалыч заглянул в машину и нашел там чемодан. Тяжелый. Не удержался он, внес в дом, открыл и замер, точно громом пораженный. Чемодан был набит деньгами: рублями и долларами. Вот тут Михалыча черт и попутал. Взял он топорик, подошел к спящему, но тот вдруг проснулся, закричал и разбудил мальчишку. Михалыч утверждает, что убивать мальчонку не хотел, только непонятно тогда, что он с ним делать собирался? Однако ударить топором, как отца, все же не смог, запер его в чулане, а сам поспешил избавиться от машины и трупа. Дом стоит на отшибе, Сабов рассчитывал, что о ночных гостях никто не узнает. Машину утопил в болоте, а когда домой вернулся, мальчишку в чулане не нашел. Тот сумел вылезти в узкое окошко на двор и сбежал. Михалыч, конечно, пытался его найти, но не смог. И стал ожидать ареста со дня на день. За жену очень беспокоился. Ее он, видишь ли, очень любил. Прошла неделя, потом месяц, он стал понемногу успокаиваться, а через год решил: мальчишка утонул в болоте, сгинул, одним словом. Но деньги тратить боялся. Так они и лежали на чердаке, пока не грянула реформа и рубли не превратились в макулатуру. Михалыч слег с горя, после чего переехал в город и занялся торговлей. Доллары тратил аккуратно, все боялся внимание привлечь. Потом умерла жена, он переехал сюда и осуществил свою заветную мечту: купил кафе. И был счастлив, предпочитая об убийстве не вспоминать. Но о нем ему напомнили. Сначала нашли машину. Михалыч едва успел оправиться от удара, как в его кафе появился Аркадий. Разумеется, хозяину и в голову не могло прийти, что это тот самый мальчик. Но вопросы парня его насторожили. Тот в свою очередь от подозрений перешел к абсолютной уверенности: перед ним убийца отца.

– И стал его шантажировать? – вздохнула Женька.

– Да. Стал. Он читал статьи в газетах и был уверен: Михалыч прикарманил немало. И потребовал сто тысяч долларов. У того такой суммы не было, а ни с квартирой, ни тем более с кафе он расставаться не хотел. Они договорились о встрече после закрытия кафешки, Аркадий должен был подойти к двенадцати, и тут Михалыча вновь попутал черт.

– И он подкараулил парня в подворотне?

– Говорит, не соображал, что делает.

– И в самом деле не соображал, – покачала я головой. – Первое убийство произошло много лет назад. Учитывая возраст Сабова, он мог отделаться минимальным сроком, а то и вообще условным.

– Это точно, – кивнул Гудков. – Понимаешь, он очень дорожил своим добрым именем.

– Чем? – вытаращили мы глаза.

– Кафе стоит на бойком месте, сколько людей его знают, уважают, и все такое… И вдруг выясняется, что он – убийца. Не мог он этого допустить.

– А что теперь с кафе будет? – додумалась спросить Женька.

– Понятия не имею. Наследников у него нет.

– Жаль, если закроют, – вздохнула подруга. – Капучино там такой вкусный… был…

– Ага, – усмехнулась я. – Мне теперь этот капучино поперек горла встанет.

Простившись с Гудковым, я подхватила Женьку под руку и повела в сторону проспекта.

– Куда ты идешь? – удивилась она.

– К машине, естественно.

– Так давай здесь свернем, быстрее получится, – кивнула Женька на ближайшую подворотню.

– Ну уж нет, – возмутилась я. – Никаких подворотен, а также трупов и расследований. – Женька недовольно поморщилась, и я пояснила: – Ромка сегодня приезжает.

Лариса Соболева

«Изгнанник рая пролетал…»

Он долго не знал ее имени. У него не было ни одного шанса узнать ту, чей голос слышал он только по телефону, слышал в течение трех лет. Она звонила шефу два раза в неделю, в основном перед концом рабочего дня, и говорила одну фразу, никогда не меняя ни слова:

– Добрый вечер, мне нужен Филипп Осипович, он ждет моего звонка.

– Кто его спрашивает?

Зачем он задавал ей этот вопрос, если сказано: «Он ждет моего звонка»? К тому же он знал, что она ответит:

– Знакомая.

Ему хотелось еще раз услышать глубокий, грудной, без тени волнения голос, в то же время – мягкий, нетребовательный. А вот он испытывал необъяснимое волнение, слушая ее и запоминая новые нюансы в интонации. Он молчал, надеясь, что она произнесет еще хоть слово, но на другом конце провода царило молчание.

– Минуточку, – вынужденно говорил он и соединял ее с шефом.

А потом сидел, вычерчивая на листе бумаги бессмысленные узоры и представляя себе женщину с колдовским голосом. Должно быть, она красива – женщина с чарующим голосом не может быть некрасивой. И блондинка. Странно, она виделась ему только блондинкой и не вписывалась в общепринятое мнение, что эти девицы недалекие, глупые. Нет, по тембру выстраивался образ неглупой женщины, лишенной стервозности. Еще в ее голосе чувствовался едва заметный надлом, а, по его мнению, это свойственно людям, имеющим неудачный жизненный опыт. Значит, она старше его, но вряд ли намного.

Шеф выходил через десять-пятнадцать минут, скупо бросал:

– Марк, если меня будут спрашивать, я на деловой встрече.

– Хорошо, – отвечал он, не интересуясь, кому надо будет отвечать. Обычно звонила жена шефа, для нее и была заготовлена «деловая встреча».

Марк догадывался: шеф – у женщины с надломленным голосом. Нет-нет, с чувственным голосом, заставляющим мечтать о ней и… ревновать. Совсем немного, но ревновать. Тысячу раз он мог подслушать, о чем они договариваются, однако никогда этого не позволял себе, оставляя их тайну недосягаемой. Марк шел домой и думал: почему она не звонит шефу на мобилу и даже не в кабинет, на прямой телефон, а исключительно в приемную? Допустим, мобилу может проверить жена, шеф не успеет стереть запись звонков, тогда неминуем скандал, ведь женщины чувствуют измену на подсознательном уровне. Но поступление звонков на прямой телефон контролирует только внутренняя охрана, жене туда не проникнуть. Не находя ответа, он вновь переключался на женщину с дивным голосом и шефа, представляя, как им хорошо вдвоем.

Марк не был аскетом, его подруга Неля – прекрасная девушка, наполнена энергией, как бокал с пивом, из которого игристая пена хлещет через край. Ее веселый нрав рассеивал хандру, искренность ее забавляла, ершистость смешила. Однако Нелька – девушка-ребенок, со всеми заморочками взрослеющего подростка, обрекающая мужчину на роль педагога, а это совсем не то. Голос, который Марк слышал два раза в неделю, принадлежал никак не девушке-ребенку, а женщине. Настоящей. Волнующей.

Однажды она позвонила, как обычно, шеф, переговорив с ней, ушел, бросив ставшую привычной фразу:

– Я на деловой встрече.

Не прошло и пятнадцати минут, как в приемной очутилась жена шефа, надо сказать, весьма достойная восхищения особа. О таких говорят: умеет себя подать. Она умна, горда, непокорна, отлично водит автомобиль и одевается.

– Здравствуй, Марк, – сказала она и указала пальцем на дверь кабинета. – У себя?

– Поехал на деловую встречу… – ответил Марк, копаясь в бумагах для виду. Стыдно лгать в глаза, причем человеку, который легко распознает ложь. – Вы разминулись совсем немного…

Наталья постояла в раздумье, неожиданно села в кресло, закинув ногу на ногу, и нацелила в Марка взгляд председателя трибунала:

– Где у него встреча?

– Не сказал, – нахмурился он, чувствуя неловкость. Впрочем, Марк действительно не знал, где ее Филипп.

Наталья достала сигарету, повертела головой, что-то ища. Он встал из-за стола, поставил на столик пепельницу и щелкнул зажигалкой. Она не поблагодарила, а подняла на него требовательные глаза, пронизывающие насквозь:

– Марк, кто она?