ЦРУ против СССР

Яковлев Николай Николаевич

Закон от 23 июня 1982 года лишь один из многих слоев густой завесы, опущенной в последнее время правительством США над ЦРУ и его работой. Систематической дезинформации и частичных умолчаний о ЦРУ ныне признано недостаточно. Значит, есть что скрывать!

Классик американской подрывной работы и шпионажа (да, да, эта отрасль настолько разрослась, что обзавелась классиками) А. Даллес энергично закончил труд своей жизни «Искусство разведки». «Военную угрозу в ракетно-ядерный век хорошо понимают, и мы справедливо тратим миллиарды долларов, чтобы противостоять ей. Таким образом, мы должны относиться ко всем аспектам тайной войны… Самое последнее, на что мы можем пойти, – заковать в цепи нашу разведку. Ее функции защиты и информации необходимы в эру исключительной и постоянной опасности» [7] . В этом суждении много примечательного – как указание на стоимость разведки (не дешевле межконтинентальных ракет и термоядерных бомб), так и семантическая нагрузка сказанного.

7

A. Dulles. The Craft of Intelligence, N. Y., 1963, p. 264.

Человек

знающий, в прошлом главный офицер связи Пентагона с ЦРУ, Ф. Праути в редчайший момент истины в середине семидесятых годов на исходе Вьетнама и в преддверии Уотергейта заявил по поводу именно этих слов А. Даллеса: «Заключительное, итоговое положение книги старого хозяина – лучший пример того, как разведывательное сообщество считает нужным жить в ядерный век. Они хотят, чтобы мы располагали самой дорогой и разветвленной разведкой, имеющей возможности автоматически парировать все, что представляется им угрозой. Хотя Аллен Даллес не сказал этого в своей книге, его концепция разведки предусматривает: 10 процентов обычной разведки и 90 процентов тайной подрывной работы. Другими словами, мы должны, по мысли Даллеса, быть круглосуточно заняты по всему миру, противодействуя по „всем аспектам тайной войны“. Под этим он имеет в виду вмешательство во внутренние дела других стран независимо от того, знают или разрешают они это. Именно этим и занимались Соединенные Штаты во всевозрастающей степени, начиная от вмешательства в Берлине и Иране в сороковые годы. Кульминационной точкой этого образа действия была страшная катастрофа во Вьетнаме, где дело началось с крупной операции силами разведки, затем наступила стадия тайной подрывной работы, неизбежно перешедшая в открытую войну в эру Джонсона» [8] .

8

F. Prouty. The Secret Team. The CIA and its Allies in control of the United States and the World, Englewood Cliffs, 1973, pp. 66 – 67.

Почему Ф. Праути озарили светлые мысли – понятно. Он писал в 1973 году, когда в США с негодованием подбивали пассив войны во Вьетнаме. Приводились различные подсчеты, разобравшись с ними, Р. Зигфорд (в неопубликованной диссертации «Риторика войны во Вьетнаме: президенты Никсон и Джонсон», защищенной в университете Миннесоты в год выхода книги Ф. Праути) заключил: «Как бы ни рознились оценки, прямая и косвенная стоимость войны во Вьетнаме для США в долларах и центах примерно 350 миллиардов долларов» [9] . Дорого! Конечно, как подобает в сверхпрагматических Соединенных Штатах, людские жизни, в первую очередь вьетнамцы, не в счет.

9

R. Sigford. The Phetoric of the Vietnam War; Presidents Johnson and Nixon. University of Minnesota. Ph. D. 1973. p. 193.

В 1978 году, когда шок прошел, бывший директор ЦРУ У. Колби спокойно разъяснил: в семидесятые годы расходы на подрывную работу ЦРУ «быстро уменьшались. ЦРУ урезало свои траты на политические и квазивоенные операции до такой степени, что затраты на подрывную работу, мертвым грузом давившие на бюджет ЦРУ, отнимавшие более 50 процентов его в пятидесятые и шестидесятые годы, упали менее чем до 5 процентов». Что, уменьшение расходов на эти цели? Вовсе нет. Затраты на подрывную работу просто стали проводить и по статьям других ведомств. Не кто другой, как сам У. Колби, указал, как ЦРУ дошло до жизни такой: «Расходы практически на все политические и квазивоенные операции… взял Пентагон», а как «финансировать, например, радиостанции „Свободная Европа“, „Свобода“, „Фонд Азии“, решают государственный департамент и конгресс [10] . Сообщил все это У. Колби также в труде жизни «Люди чести. Моя жизнь в ЦРУ», пространных и дурно написанных мемуарах.

10

W. Со1bу and P. Forbath. Honorable Men. My Life in the CIA. N. Y., 1978, pp. 300 – 301.

Для заголовка он повторил изречение равного – предшественника в кресле директора ЦРУ Р. Хелмса, который в начале семидесятых годов публично заверил усомнившихся в добродетелях ведомства: «Вы должны доверять нам. Мы люди чести». Случилось так, что через очень короткое время Хелмса засекли на лжесвидетельстве перед законодательным органом – конгрессом, за что перед обычным американцем маячат штраф и тюрьма. Но деятели ЦРУ неподвластны законам заокеанской «демократии». Когда Хелмса все же вызвали в суд, он с адвокатом решительно высказался против осуждения, ибо «оно оставит шрам на всю жизнь». Суд внял просьбе, оштрафовав в ноябре 1977 года Хелмса на две тысячи долларов по удивительному поводу, – вместо состава преступления «лжесвидетельство» сочинив не предусмотренный уголовным кодексом проступок: нежелание дать «полные, исчерпывающие и точные показания»

конгрессу.

Как ядовито заметил журнал «Нэйшн» 19 ноября 1977 года, в лице Хелмса власть защищала себя, ибо при желании на несостоявшемся «процессе бывший директор ЦРУ мог бы предъявить для юридической стирки громадный узел грязного белья. Среди прочего для всеобщего обозрения были бы выставлены запачканные до изумления рубашки Генри Киссинджера». Отпущенный из зала суда только с символическим по размерам содеянного штрафом, Хелмс, продолжает журнал, «разговорился с журналистами, и тот „шрам“ чудесным образом превратился в „знак чести“ и даже в „знамя“, присовокупил лукавый адвокат» [11] . Для ЦРУ успешно отбить покушения, откуда бы они ни проистекали, разобраться в сути системы правления в США никак не меньше, чем дело чести. Для того, помимо прочего, оно и существует. Но мы отвлеклись.

11

«The Nation», November 19, 1977, p. 514.

Нет более глубокого заблуждения, чем представлять ЦРУ как только орган разведки и контрразведки. Какие бы поправки ни вносил Колби, верна пропорция, указанная Ф. Праути со ссылкой на авторитет А. Даллеса – разведка в прямом смысле, вероятно, составляет 10 процентов или немного больше забот ЦРУ. Если бы было иначе, тогда незачем было вообще создавать ЦРУ. У США, как мы увидим дальше, в достатке разведывательных органов – по грубым подсчетам, около десяти. Кеннан, политический мыслитель по призванию, дипломат, справедливо заметил в книге «Облако опасности. Нынешние реалии американской внешней политики» (1977): «Разведка как таковая была нормальной функцией государств задолго до возникновения Советского Союза или Соединенных Штатов, и чистейшая утопия надеяться на ее полное исчезновение. Но всему должны быть пределы». Какие? «Я сам был свидетелем, – пишет Кеннан, – того, как американские разведывательные власти раз за разом проводили или пытались проводить операции, которые не только прямо подрывали советско-американские дипломатические отношения, но сами возможности достичь лучшего взаимопонимания между двумя правительствами» [12] . Сказанное только слабая тень того, что следует заявить о политике, проводящейся Вашингтоном руками ЦРУ.

12

G. Кеnnan. The Cloud of Danger. Current Realities of American Foreign Policy. Boston, 1977, pp. 212, 210.

Это, конечно, не только и не столько разведка. На ЦРУ возложена задача ведения так называемой «психологической войны», на нее и идет условно 90 процентов ресурсов исполинского ведомства. «Психологическая война» в служебных наставлениях американских спецслужб определяется так: «Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатий его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов» [13] . Надо думать, определение классическое, отнюдь не потускневшее с годами.

13

«War Report of the Office of Strategic Services». Washington 1949, p. 99.

Перечисленные методы «психологической войны» однозначны попыткам подорвать государственный строй государства, избранного его целью, и в конечном счете свергнуть его. Шпионаж – производное и подчиненное этой цели. Острие «психологической войны», которую ведет Вашингтон руками ЦРУ, направлено против Советского Союза. В этом смысл создания и существования ЦРУ – организации, не имеющей прецедента во всей истории организованного человеческого общества.

В широком плане ЦРУ – один из важнейших и, вероятно, самый острый инструмент правящей элиты США для перечеканки мира по американскому образцу, насаждения в нем порядков, угодных Вашингтону.

Независимо от тона и раскраски официальной риторики ораторов республики, лежащей за Атлантикой, господствующая американская политическая традиция – нетерпимость. Она восходит к тем временам, когда отцы-пилигримы, не ужившиеся в Старом Свете, уплыли за океан строить государство в соответствии со своими взглядами. Уже тогда сформировалось узколобое мировоззрение – либо «мы», либо «они». Вдумчивый наблюдатель в наши дни без труда определит: выступая на словах за политический плюрализм, государственные деятели США не терпят его на практике, почитая единственно возможной и превосходной во всех отношениях только форму правления, существующую в Соединенных Штатах. Отсюда по причинам, коренящимся в этой наиглавнейшей американской политической традиции, неизбежен перманентный конфликт Соединенных Штатов со всем миром. Функциональная роль ЦРУ – сделать все, чтобы разрешить этот конфликт в пользу США.