Цвет и слово. Игры правого полушария

Наталья Мезенцева закончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Член Творческого союза художников России, член Международной ассоциации художников.

Москва – её родной город, где она родилась и живёт.

«Цвет и слово. Игры правого полушария» – это книга пишущей художницы, которая собрала воедино свои тексты и некоторые из своих картин.

Книга намечалась в качестве приза для самой себя. Это своеобразная награда за пройденный период, по завершении которого непременно начнётся новый. Именно этого

Скорее в новую жизнь, воплощать новые идеи!

Она переехала в приморский город. Квартира была в старом, тихом и уютном районе, рядом парк и море. Отремонтированная, пустая – всё, как договорились с бывшими хозяевами. Многолетняя мечта сбывалась, и это было чудом.

Но вот только рояль… Его никто не захотел ни купить, ни взять даром у бывших хозяев. Видимо, некуда ставить, а те, у кого большие квартиры, не интересуются инструментами. А владельцы сокровища уже навсегда улетели за океан, оставив друга в опустевшей квартире.

Это как покинутый кот или собака – вроде, вы не собирались связывать свою жизнь с ними, а вот, поди ж ты, так всё сложилось. Теперь Елена – владелица рояля. Всё было бы и не так плохо, если бы она имела хотя бы какие-то навыки игры на инструменте или, как многие, училась бы в детстве музыкальной грамоте. Но нет. Она даже нот не знала. Музыку любила слушать, ходила на концерты в консерваторию. И что же теперь делать с таким красавцем-аристократом?

Стоящий вблизи огромного балкона и сверкающий чёрной гладью, он отражал на своей поверхности голубое небо и облака, расширяя тем самым пространство и придавая величие комнате.

Завезли вещи, расставили, уже и книги все на местах. Правда, несколько тесновато по известной причине, но от этого жильца, видимо, не избавиться. Рояль сразу стушевался, будто опустил глаза долу, извиняясь за своё вынужденное присутствие в доме. Потускнел. Его стало жалко, несмотря на внушительные размеры и блестящий экстерьер – ухаживали за ним на совесть. Ему явно неловко в окружении новой мебели, картин, новой хозяйки. И ей тоже. При нём Елена стеснялась, она вела себя сдержанно даже с друзьями, по телефону о пустяках или о личном говорить было комфортнее в другой комнате. Ей хотелось спросить его, не надо ли что-то ему подать, принести, удобно ли ему там в новом окружении, не дует ли с постоянно открытого балкона…

Живой – вот что напрягало, и в то же время – как удивительно! – радовало. Она не могла в этом признаться даже себе. Ни с кем не хотела обсуждать эту проблему. Стала замечать, что спешит домой из-за него. Что это, наваждение, мистика? Но он и впрямь живой, причём с удивительно приятным характером уже не молодого интеллигента, обременённого талантами, знаниями, тактом и тонкой душой. Всё это вместе делало рояль привлекательным и загадочным.

Жизнь изменилась не только потому, что город и квартира были новыми и надо было налаживать быт, новые знакомства, привыкать к окружению. Она ощутила присутствие дорогого ей существа, с кем хотелось соседствовать, находить общий язык, устанавливать интересные и приятные для обоих отношения. Он помогал ей освоиться и давал определённую уверенность в спокойной и по-новому значительной для неё жизни.

И ещё. Появилось совершенно новое ощущение, сродни открытию в себе неведомого до той поры таланта. А точнее, это было желание научиться играть. Эту странную мысль Елена со смехом и некоей неловкостью просто гнала от себя, как только та приходила. И тем не менее, мысль возвращалась и довольно интригующе, даже с юмором, давала понять, что это серьёзное предложение, и исходило оно со стороны рояля. Иногда со смехом она замечала, что пальцы сами собой делали непроизвольные лёгкие движения, как будто играли. Елена уже несколько раз открывала крышку и, стоя, пыталась что-то наиграть. Не получалось, конечно, ничего путного, просто тарам-барам какой-то. Она стеснялась, что услышат соседи и придётся солгать, что так балуется приехавший ребёнок, никогда не видевший рояля. Чушь какая-то, и никому ведь не признаешься, придётся хранить в тайне новую затею.

Проходили дни, недели, месяцы. Елена прекрасно себя чувствовала в уютной квартире, часто гуляла в парке и вдоль берега моря. Осень – её любимое время года: тихая, тёплая. И только осенью такое освещение: мягкий солнечный свет сквозь желтеющую и краснеющую листву.

Не многолюдно стало, когда разъехались курортники. У Елены было несколько старых знакомых, с которыми она встречалась, ездила в соседние сёла и города к друзьям юности. Елена иногда ходила на концерты и в театр, много читала и начала писать рассказы по просьбе своих друзей, помнящих её талант к писательству ещё со студенческих лет. Словом, она не скучала и была погружена в довольно приятную и интересную для неё жизнь.

Как-то поздно вечером Елене, читавшей перед сном в постели, почудилось, что на рояле очень тихо играют прелестную мелодию, не знакомую ей и необыкновенно привлекательную. Отложила книгу, прислушалась: точно, это в соседней комнате так чудно звучит рояль. Она почему-то не удивилась, как будто давно была к этому готова. Необычным было и её настроение, она оставалась спокойной и радостной. Елена точно знала, что никого там нет, кроме рояля, это играет Он, его клавиши. Он хочет сделать ей обворожительный подарок: сыграть свою новую жизнь. Елена слушала и наслаждалась чарующей музыкой, она была удивлена, что на инструменте можно играть настолько тихо, а звуки будут пронзительно ясными. Мелодия звучала довольно долго и вот закончилась. Елена встала, подошла к инструменту, нежно провела рукой по клавишам, благодаря за красивый экспромт. Закрыла крышку и немного посидела у рояля. Такого подарка и во сне не увидеть.

С того вечера она решила, что рояль поможет ей начать играть. Нет, она не купила самоучитель, не наняла преподавателя, она стала садиться к инструменту и ловить, фиксировать новые для неё ощущения, тихо наигрывать что-то, совсем не думая ни о качестве, ни о невозможности настоящей игры. Она импровизировала. И вот по прошествии зимних месяцев Елена осознала, что у неё получается поймать мелодию, которая ей нравилась. Рояль, казалось, был доволен, он поощрял эти попытки импровизаций, даже подсказывал нужное, а она его так хорошо понимала и отзывалась игрой. Всё чаще становились эти уроки. Теперь уже не только вечерами, но и утром, и днём Елена играла. У неё получалось. Она узнала вдохновение, что-то сочинялось само собой, но практически не запоминалось. Не обладая хорошим слухом и навыками игры, она не могла воспроизвести второй раз то, что хорошо удалось сыграть вчера. Пришлось купить диктофон и записывать экзерсисы. Это оказалось чудом – красивые мелодии, несколько необычные, ни на что не похожие.

Заметила Елена, что рояль стал по-новому блестеть, можно сказать, он сиял от радости, от восторга. Это её приободрило, прибавило уверенности и настойчивости. Какая радость! Ей открылся целый мир неведомого счастья совершенно свободной игры на прекрасном инструменте. Теперь она жила в мире звуков и была благодарна своему настоящему другу – роялю.

Какой яркий период в жизни наступил, и как всё неожиданно, словно в сказке. Она всегда относилась к этому роялю почтительно, с душой и нежностью. Он отплатил ей взаимностью: любовью и признательностью. Чувства были обоюдными, а дары друг другу – неординарными.