Цвет надежд — зелёный (сборник)
Шрифт:
— Еще в первом классе меня за это дразнили. На переменах я старался под любым предлогом остаться в классе, а если выходил во двор — тут же разверзались хляби небесные. Я так и не выучился играть в футбол, потому что все матчи, в которых я пытался участвовать, приходилось прекращать изза дождя. У меня не было товарищей. Соседским ребятишкам не хотелось играть на улице под проливным дождем.
Разумеется, сказал он, никто всерьез не верил, что он и правда как-то влияет на погоду, но у него все это вызвало дикую ненависть к дождевым тучам. Хуже всего было летом. Папаша его весьма преуспевал и мог ежегодно на месяц выезжать с семьей на курорта.
— Постепенно я приспособился урывать себе иногда солнечную минутку, но это требовало поворотливости, — продолжал он. — Если, когда я появляюсь на пляже, на небе ни облачка, пройдет по меньшей мере полчаса, а то и сорок пять минут, пока упадут первые капли. Тогда я ухожу домой и дожидаюсь, чтобы небо опять прояснилось, и потом могу урвать еще полчасика.
Клод учел это, когда пришло время выбирать профессию. Он окончил торговое училище и основал фирму, выполняющую заказы по почте, что давало ему возможность большую часть года проводить за границей, закупая товары.
Он отхлебнул пива.
— Разумеется, я специализировался на товарах из солнечных стран. Однажды — это было в Паттани, в Таиланде, — я успел до дождя пролежать на пляже целых тридцать пять минут и считал это большой победой. А потом мне попалась на глаза заметка о здешних местах, где пляж тянется на много миль и наибольшее количество солнечных дней на материке. Впервые я приехал в этот город…
— Три года назад? — договорил я за него. Клод смерил меня долгим взглядом.
— То, что я рассказываю, уже не кажется вам бредом сумасшедшего?
Я пожал плечами. Я приобрел этот бар четыре года назад, тогда оборот его составлял семьдесят тысяч и казалось, что есть прямой смысл вложить в него все свои сбережения. А потом три сезона подряд пошли прахом из-за непрерывных дождей, и теперь мои дела обстояли далеко не блестяще.
— Продолжай, — сказал я.
— В первый день на этом побережье мне удалось позагорать больше часа, так что я, ясное дело, остался здесь. Это было время, когда прибывают первые туристы, и я оставался до осени, пока не разъехались последние. Следующей весной я приехал снова. Все те, кто отдыхал здесь в прошлом году, предпочли отправиться в другие места, но вместо них приехали новые люди. Возможно, их было меньше, чем тогда, но все же больше, чем в этом году.
Стаканы у нас были пустые, и я откупорил новую банку пива.
— А при чем тут полиция?
— Подождите, дойду и до этого. Нынешней весной я прочел в газетах, что власти выделили средства на обширное метеорологическое исследование. Цель его — выяснить причины ухудшения климата. В вычислительную машину закладываются все мыслимые данные, начиная от направления ветров и кончая статистикой туристов.
Как оказалось, неделю назад Клода пригласили в министерство туризма. Электронный мозг наконецто отыскал фактор, общий для последних трех лет, и этим фактором оказался мистер Реинз. Он был единственным туристом, приехавшим сюда снова после отпуска, загубленного непрерывным дождем. Чиновник министерства оправдывался, но оставался непоколебимым в своем решении. Разумеется, это всего лишь случайное совпадение, твердил он, но поскольку на карту поставлены миллионы и под угрозой вся индустрия туризма, министерство не может позволить себе ни
— Ну и что же ты ответил?
— Отказался наотрез. Меня не могли обвинить ни в чем противозаконном, а что касается дождя, то я ловко прикинулся и просто посмеялся над эдакои чепухой. Но исследование было проведено тщательнее, чем я предполагал. Когда всплыла моя фамилия, сыщики изучили мое прошлое чуть ли не день за днем. Чиновник показал мне отчет. Там были записаны даты и названия мест, где происходили наводнения и выпадало рекордное количество осадков.
И все-таки Клод отказывался покинуть город. Чиновник выразил сожаление, но вынужден был его отпустить, и ирландец полагал, что на этом все и закончится.
— На самом же деле теперь-то все и началось. В последние два дня я трижды чуть не попал под машину, и после неудавшегося наезда машины мгновенно исчезали. А вчера утром, через пять минут после того, как я ушел на пляж, в моем гостиничном номере взорвалась бомба. И со вчерашнего вечера эти два типа в штатском преследуют меня по пятам. Сегодня ночью я спал под пальмой, а дождь лил как из ведра.
— Почему бы тебе не принять от них в подарок билет на самолет?
— Я боюсь. После той бомбы у меня появилось подозрение, что на уме у них вовсе не высылка, а кое-что похуже. Я даже не решаюсь сам поехать в аэропорт и купить себе билет, впрочем, все равно почти все мои деньги остались в гостинице.
Несколько минут мы молчали; он задумался, я тоже погрузился в размышления.
— Послушай, да ты — жалкий дилетант, — сказал я наконец. — Сидишь здесь и ждешь, когда тебя пристукнут, а ведь твой талант мог бы принести миллионы и тебе, и мне.
Он в растерянности вытаращил на меня глаза.
— Миллионы? Каким же образом?
— Неужто не понимаешь? Как по-твоему, на какую сумму раскошелится наше министерство туризма, если ты пообещаешь им поселиться на каком-нибудь конкурирующем курорте?
На мгновение лицо его просветлело, но тут же омрачилось снова.
— Я не решаюсь вступать с ними в контакт. Хорошо еще, если я выберусь отсюда живым.
— Контакты я беру на себя.
Он покачал головой.
— Забудем об этом.
— Как хочешь. Есть и другие способы. В мире немало стран, для которых недостаток влаги — национальная катастрофа. Если мы предложим им твои услуги, можем получить в уплату нефтяные скважины.
На сей раз он клюнул.
— Но поверят ли они мне?
— Да ведь ты мастер своего дела. И пусть удовлетворяют все требования, не то — еще несколько лет засухи. А если говорить серьезно — у меня есть рука в министерстве туризма, да такая, что мне ничего не стоит раздобыть копию отчета о твоем прошлом. Не сомневайся, этого будет достаточно. Ну что скажешь? Согласен быть моим компаньоном?
Я протянул ему руку, и он пожал ее.
— Тогда сделаем вот что. Я закрою бар, мы пойдем ко мне домой, и ты хорошенько выспишься. Завтра утром мы найдем способ, как тебе выбраться отсюда, а потом начнем зашибать деньги. Ну что, подходит?
— Еще как, — сказал он, вставая. — Подожди минуточку, мне надо облегчиться: пиво-то дает себя знать! А потом мы продолжим разговор.
Когда он скрылся в уборной, я прокрался к телефону. Три года этот субъект разорял меня, теперь у меня появилась надежда снова встать на ноги. Я набрал номер, который мае дал полицейский, и сказал без обиняков: