Цвет ночи
Шрифт:
Впервые я шла по нему сама, ступая по раскалённому металлу, не ощущая жара, не обжигаясь. Я пересекала его собственным призраком, своей душой. На рубеже, в деревянном тесном гробу я провела не много времени — в моём случае всё оказалось быстрее, чем мы все ожидали.
Мне почти нечего было вспоминать. У меня не было сотни воплощений. Не было тысяч лет, проведённых в обители живых. Кроме жизни, которая только что оборвалась, у меня были всего две другие. В первой я была животным — северным оленем,
Мне сразу вспомнилась песня Велеса, которую он пел, сидя в лодке, медленно плывущей по млечной реке в ирий:
«Душа оленя вечной была, как вечным был зимний лес.
Как лес, что любил он всем сердцем своим, где мечты схоронил белый снег.
И вновь обернувшись сиянья комком, ступил в свою новую жизнь.
Столь странный путь, столь иной. Но счастливый. Шептал ему ветер — очнись…»
Велес знал. Он видел уже тогда меня насквозь, хоть и говорил, что это невозможно, не признаваясь даже Яну, что имеет такую способность. Конечно, он знал, ведь именно он переправлял души из нави в мир живых. Он знал о нас абсолютно всё.
Когда я прошла искупление, рядом уже была моя семья — справившись в яви, они последовали за мной сюда — Ян и Аня. Дракон подал мне руку, помогая подняться из деревянного ящика, приглашая меня ступить на землю мира, который станет моим домом навсегда. Встречали меня и остальные — рядом с Мораной стояла Валентина. Чёрная тень, являвшая собой Константина, недвижимо замерла, приветствуя меня. В отдалении ожидали и Гай с Велесом. Встретившись взглядом с изгнанным богом, я заметила на его лице широкую загадочную улыбку, значение которой могли сейчас понять только мы вдвоём. Он подмигнул мне, и я ему кивнула.
На лице Яна отражалось в этот момент неподдельное волнение — перед ним я выглядела самой собой: молодой женщиной, всё с теми же короткими волосами цвета тёмного шоколада, с ореховыми глазами, но внутри я уже могла быть кем-то другим, кто должен был вмещать в себе иные, вспыхнувшие в памяти воплощения. И он давно был готов узнать меня новую, и принять той, кем я на самом деле являлась, но его всегда волновало, буду ли я по-прежнему любить его, став кем-то новым, точнее — став самой собой.
Его широкая ладонь легла на мою щёку, нас разделяло расстояние в небольшой шаг. Его глаза с любопытством и одновременно едва заметным смятением заглядывали в мои. Я мягко улыбнулась, давая понять, что ему нечего бояться, и его тревоги напрасны.
— Посмотри, — шепнула я, приглашая его отправиться в мои мысли, давая разрешение узнать моё прошлое.
Его брови сошлись на переносице. Он кивнул.
Минула всего минута, как его лицо разгладилось, и о его эмоциях говорил теперь лишь протяжный тяжёлый выдох горячего драконьего пара.
— Твоя всего третья жизнь? — проговорил он с оттенком возмущения, злясь ни то на себя, ни то на саму Тьму. — Прекрасно. Худшего я, и правда, не мог предположить.
Знаю, он справедливо считал, что я почти не пожила, почти ничего не увидела, но правда в том, что моя последняя жизнь была одной из лучших, о которой можно было только мечтать — я бы не променяла её на десятки и сотни, и тысячи других. И она стала такой благодаря ему, несмотря на боль в прошлом, которую мне пришлось вынести. Он сумел подарить мне много счастья — у меня не хватит и миллиона лет, чтобы его отблагодарить.
Я подаюсь вперёд и нежно целую его в щёку. Он приобнимет меня, и дарит ответное касание губами, приникая к моему лбу — этот жест полон теплоты, заботы, покровительственности, словно не было почти что века, за который я успела состариться с ним. И сейчас я будто всё ещё была той нежной беззащитной девчонкой, которую он всегда оберегал. Затем он манерно протягивает ладонь и приглашает меня отправиться в путь. Я беру его за руку, переплетая пальцы, за другую ладонь меня берёт наша дочь, и мы вместе движемся в сторону Мораны.
— Итак, — уточняю я, — теперь мне придётся работать всю жизнь? Пока не схлопнется Вселенная или сама Тьма не сотрёт себя с ткани бытия? Удручающая перспектива в контексте бессмертия.
Ян усмехается.
— Ну, теперь тебе будет подвластно время, так что свободное у тебя точно найдётся. — Он бросает горящий взгляд в сторону матери, взгляд всё ещё таящий былую горечь от давней обиды. Но уже более смягчённый, чем раньше. — И полагаю, получится как-то договориться с Мораной по поводу выходных.
И теперь он снова оборачивается ко мне и смотрит на меня своими пылающими аквамариновым светом глазами — глазами цвета вечности. Какое будущее ждало нас впереди? Каким оно будет и насколько долгим? Никому не подвластно было это узнать. Покажет лишь время. И мы просто шли, рука об руку, навстречу грядущему, навстречу невозможному счастью, которое однажды я случайно нашла среди мрака и тьмы, проживать свою собственную вечность рядом с теми, кто был бесконечно нам дорог.