Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1
Шрифт:
Однако первый заход против Серова был сделан всё же на Президиуме ЦК 6 ноября 1958 года (в реальной истории — 20 ноября). После заседания Президиума Николай Михайлович Шверник неожиданно попросил разрешения переговорить с Хрущёвым с глазу на глаз. Для председателя КПК подобная просьба не была необычной.
— Слушаю вас, Николай Михалыч.
— Никита Сергеич, тут в отношении товарища Серова выявлены нелицеприятные факты. Будучи в составе группы оккупационных войск в Германии, товарищ Серов вывез оттуда под видом «трофеев»
К этому обвинению Серов и Хрущёв подготовились заранее. Серов сдал всё привезённое имущество в казну по описи, и передал копию Хрущёву.
Никита Сергеевич бегло просмотрел представленный Шверником документ и безразлично пожал плечами:
— Многие генералы этим грешны. Что ж нам теперь всю армию полностью обезглавить? Немцы у нас добро вывозили, мы — у них. Тем более, товарищ Серов все вывезенные трофеи сдал, вот у меня тут тоже опись имеется, — он положил перед Шверником копию описи, переданную Серовым. — Не вижу проблемы.
Обескураженный Шверник забрал свой документ и ушёл. Но атака на Серова этим не закончилась. На следующий день в личном разговоре с Хрущёвым этот же вопрос поднял сам Микоян.
— Никита, я понимаю, что ты не хочешь поднимать лишнего шума из-за Серова, но его надо заменить. Хотя бы убрать его с этой работы.
— Зачем? — спросил Хрущёв. — Товарищ Серов — человек надёжный, с работой справляется.
— Как ты можешь быть уверен, что он надёжный? — не отставал Микоян. — Ещё с этой бельгийской короной тёмная какая-то история...
— Никакая не тёмная! Наоборот, он, считай, эту корону сохранил, и без лишнего шума бельгийской королеве вернул, — ответил Хрущёв. — А сдал бы он её после войны в Спецхран — ещё кто знает, нашли бы её сейчас, или нет. Вообще, тебе-то, Анастас, что за печаль? Можно подумать, что Серов тебе лично чем-то не угодил? Откуда ты вообще обо всём этом узнал?
Микоян смешался — такого прямого перехода на личные интересы он не ожидал и не просчитывал. Он поспешил свернуть разговор. Но Хрущёв понял, что дело этим не ограничится.
Так и вышло. На Пленуме ЦК 12 ноября 1958 года, каких-либо официальных выступлений против Серова не было. Но в перерыве о нём заговорил Кириченко, заявив, что несколько раз разыскивал Серова и находил его у Игнатова. Он при Игнатове выразил удивление, что тот часто общается с Серовым, хотя по работе у них точек соприкосновения практически нет.
— Конечно, это не криминал, — заметил Кириченко. — Просто непонятно, несколько раз искал Серова по телефону и находил его у тебя.
Игнатов в ответ принялся отбиваться:
— Ничего подобного не было, с Серовым я не общался.
Для человека непосвящённого ситуация выглядела вполне невинно, но лишь на первый взгляд. Интриганский характер Игнатова в
Однако Никита Сергеевич тут же подозвал Серова и спросил:
— Ты у Игнатова когда в последний раз был?
— В апреле этого года, и с тех пор к нему больше не заходил, — ответил Иван Александрович.
— Понятно. А тебе-то, Алексей Илларионыч, что от Серова понадобилось? Да ещё несколько раз? — спросил Хрущёв. — Председатель КГБ выходит напрямую на меня, у тебя к нему вопросов по работе быть не должно. (В реальной истории после назначения в декабре 1957 г секретарём ЦК Кириченко курировал КГБ. В АИ ему такого поручения не давали)
— Да я по вопросу работы против украинских националистов за рубежом хотел с ним переговорить, — тут же нашёлся Кириченко. (Есть сведения, что в реальной истории А.И. Кириченко был фактическим заказчиком устранения Степана Бандеры)
— А внешняя политика, Алексей Илларионыч, не твой вопрос. Твоя задача — народное хозяйство Украины, — одёрнул его Хрущёв. — Я, конечно, понимаю, что националисты — украинские, но вопросы внешней политики, тем более — деликатные, надо обсуждать на Президиуме ЦК. А уже Президиум, если сочтёт нужным, даст председателю КГБ соответствующее поручение.
Казалось бы, вопрос был закрыт. Но уже на ближайшем заседании Президиума Микоян зашёл с другого фланга:
— Шалину Михаилу Алексеичу уже 60 лет исполнилось. Пора бы его перевести на менее ответственную работу, чем ГРУ, а на его место, можно было бы, например, товарища Серова назначить.
— Товарищ Серов работает хорошо и находится на своём месте, — ответил Никита Сергеевич. — А на ГРУ я предлагаю поставить генерала Ивашутина.
Кириченко, как кандидат в члены Президиума (АИ), на этот раз промолчал.
Зато в защиту Серова высказалась Фурцева, напомнив о его твёрдой позиции по части реабилитации жертв открытых процессов 30-х гг.
— Серова только враги ругают, — добавил присутствовавший на заседании Президиума секретарь ЦК по идеологии Поспелов.
В итоге в этот раз приняли резолюцию «Оставить Серова на посту председателя КГБ СССР».
На следующий же день Серов принёс Хрущёву послушать очередную запись разговора «инициативной группы» :
— Чёрт, да что ж это такое?! И так и этак, по-всякому уже пробовали, ни черта не выходит!
— Это Кириченко, — констатировал Никита Сергеевич, узнав голос.
— И чего Никита в него вцепился? Заменить, что ли, некем?