Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2
Шрифт:
— Общими усилиями рассчитываем к концу года запустить «Урал-2» в серию, — доложил Рамеев.
— Никита Сергеич, в отношении тематики товарища Рамеева и НИИСчётмаш есть такое предложение, — сказал Шокин. — Товарищ Рамеев одновременно работает над ЭВМ, и разрабатывает всю периферию. В то же время укрупнение и объединение разработок приводят к тому, что коллективы вроде НИИСчётмаша оказываются недостаточно загруженными. Чтобы разгрузить товарища Рамеева, предлагаю всю разработку периферийных устройств, прежде всего — устройств ввода-вывода информации, передать в НИИСчётмаш, и сделать её основной тематикой для этой организации. (В реальной истории
— Пожалуй, это будет правильно, — кивнул Хрущёв. — Поддерживаю. Ещё одно, насчёт стандартов. Сейчас рынок гражданской электроники ещё формируется. До этого электроника шла, в основном, для военного применения. Соответственно, стандарты ещё не устоялись. Вплоть до того, что они часто определяются по факту: кто первым сделал новое устройство, тот и диктует стандарты.
Поэтому нам нужен комитет по стандартизации в сфере радио и микроэлектроники ВЭС, который определит как можно больше стандартов по оборудованию, программному обеспечению, протоколам связи и обмена информацией. Протоколы и стандарты надо публиковать. Всегда проще сделать новое устройство, поддерживающее уже имеющийся протокол, чем придумывать новый протокол от себя, и реализовать его в программах и железе.
Протоколы и стандарты сформируют единое информационное пространство ВЭС, с которым придётся считаться западным производителям, если они захотят продавать свои изделия в странах ВЭС. А они захотят, просто не смогут игнорировать большой и постоянно растущий рынок.
И не только в части электроники. Нам нужно создание единых стандартов электрических сетей на всей территории ВЭС. Единое напряжение сети питания, частоты, штепсельные разъёмы. Эта работа должна вестись постоянно, а конечной целью должно быть выдавливание западных стандартов и замена их нашими. Понятно, что это будет не сейчас и не завтра, это задача на десятилетия.
— Работа по созданию комитета по стандартизации нами уже ведётся, но пока внутри СССР, — ответил Глушков. — На международном уровне требуется подключать дипломатов, это уже не наша компетенция.
— Напишите записку на имя Косыгина, я завизирую, и будут вам дипломаты в помощь, — сказал Никита Сергеевич. — Совместные проекты в области электроники, ЭВМ, и сетей обмена информацией мы уже на сессии КС ВЭС обсуждали (АИ, см. гл. 04-01), страны ВЭС к их реализации уже приступили, поэтому со стороны лидеров Содружества препятствий не будет. Но работа должна вестись совместно с представителями стран ВЭС. Во-первых, ум — хорошо, а десять — лучше, во-вторых, мы должны учитывать их пожелания, в разумных пределах, конечно, в третьих — мы должны показать, что уважаем их и стоим на принципах равноправия.
— Записку я подготовлю, — заверил Глушков.
Комитет по стандартизации был создан летом 1959 года. Основными рынками сбыта в тот период оставались страны ВЭС, Восточная Европа, Франция, где разворачивалось сотрудничество с французскими компаниями работающими в сфере электроники, такими как «Compagnie des Machines Bull». Для взаимодействия с зарубежными партнёрами, в частности, с французами, в ИТМиВТ было организовано коммерческое подразделение под названием «IntEleM» (International Electronic Machines, см. фанфик ReaderN3022
#Обновление 30.04.2016
В планы Шокина по выпуску и продаже на Запад электронных часов неожиданно вмешался Комитет Государственной Безопасности.
Недовольство компетентных товарищей вызвала та самая микросхема на 836 элементов, ставшая гордостью разработчиков. Для продажи за рубежом она слишком явно демонстрировала советское технологическое превосходство. Пришлось сотрудникам НИИ-35 в течение полутора месяцев срочно, бессонными ночами, разрабатывать и тестировать микросборку из 5 модулей и 36 микросхем малой интеграции, не слишком опережающих уровень современных на тот момент американских разработок. Точнее, безусловно, опережающих, но не на 10-15 лет.
Нет худа без добра, что являет собой диалектическое единство. Снижение интеграции элементов очень благоприятно сказалось на выходе годных ИС. Конечно, номенклатура масок сильно увеличилась, сложность схемотехнического решения возросла, трудозатраты на сборку модулей выросли, но в среднем за счёт более высокого процента (выше 60%) выхода годных интегральных схем себестоимость единицы конечного продукта увеличилась всего на два рубля.
Уже выпущенную партию часов на БИС распродали только на территории СССР, причём в городах, куда въезд иностранцам был закрыт. Сотрудникам американского посольства вручили несколько подарочных экземпляров часов на микросборке. Всякое бывает, купят как-нибудь, по случаю, разберут, да увидят, что видеть не положено. С июня 1959 года новые платы для часов, произведённые в НИИ-35 (позже — НИИ «Пульсар») пошли на сборку часов на Брянском заводе полупроводниковых приборов.
1959-й финансовый год (с первого октября 1958 года) для американской компании Philco начинался как провальный. Компания сокращала издержки, все надежды были связаны только с поставками русских транзисторов. Рынок дискретной электроники в эти годы не баловал потребителей обилием предложений — мизерный коэффициент выхода годных изделий вынуждал производителей идти на такие меры, как ручная разбраковка и сортировка диодов и транзисторов. Купить «рассыпуху» на стороне было крайне сложно.
Поставки из СССР обещали выправить ситуацию в среднесрочной перспективе, но инвестиции были нужны прямо сейчас. В первые месяцы 1959 года Советский Союз получил по линии сотрудничества с «Philco» оборудование и технологии производства бытовых кондиционеров на сумму порядка 30 миллионов долларов, что было значительно дешевле, чем если бы покупать их обычным порядком, с приобретением лицензий и уплатой всех пошлин. «Philco», в свою очередь, получила от продажи продукции на полученных от советской стороны компонентах порядка 4 миллионов долларов, что позволило компании пережить самые трудные 6 месяцев в начале 1959 года.
Однако настал «час расплаты». Часть поставок предстояло оплатить наличными, которых не было. На греческих посредников из «Solid State physics and Semiconductors Research» начали давить, угрожая законом Браунелла-Батлера (закон о контроле над коммунистич. деятельностью в США. Но в начале августа 1959 года на стол переговоров легла скромная деревянная шкатулка, в которой лежали две пары никогда ещё не виданных на Западе электронных часов с жидкокристаллическим экраном — в латунном, стальном, позолоченном и платинированном корпусах, с двумя типами подсветки: оранжевой и синей, и надписью «Philco Impulse». Американцы были в шоке, как будто с разбегу наступили на детские грабли.