Цвета магии
Шрифт:
– Может, скажите, почему вы сегодня тут, дядя?
– спросила Лория, запрокинув голову так, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Вы отлично знаете почему. Я пришёл вразумить вас. Я не могу себе вообразить, почему ещё никто из родственников не пришёл этого сделать раньше.
– Бруциус махнул рукой, придав тем самым своему высказыванию вес.
– Скажи этой женщине, что ты сейчас же уходишь!
– Вы всегда имели недостаток воображения, - ответила Лория.
– Уверена, вы узнаёте старушку Томаю. Она была няней двух поколений нашей семьи. Она практически член нашей семьи.
– Томая всё ещё качалась и смотрела в пустоту.
Бруциус был в ярости от того, что его приказа ослушались и что его назвали, чуть ли не родственником слуги. Он грубо схватил за плечо старушки и отшвырнул её в сторону. Она рухнула на песок, как спиленное дерево, не делая попыток помочь себе.
– Я смог сохранить семью, когда другие семьи и даже нации пали под надвигающимся ледником. Ты вклад в наше лучшее будущее, Лория, и я не позволю тебе уничтожить себя в компании этой старой девы! Ты покинешь этот дом.
– Он повернулся к Тайве. Эта женщина была тёмной и холодной, как земля под ней.
– Вы вернёте власть над этим домом мне!
– начал он было кричать, но что-то в горле не пустило его дальнейшие слова наружу.
Тело Тайвы выражало полнейшее спокойствие, не считая одной руки, трясущейся в напряжении. Бруциус почувствовал силу её хватки на своём горле, вместе с одолевавшим его трупным холодом. У него было недостаточно сил, чтобы побороть эту магию. В следующий момент он уже не мог управлять своим телом. Он слышал, как Лория встала позади него и начала что-то нашёптывать ему на ухо.
– Вы кажетесь очень тихим, дядя. Неужели у вас кончились возражения?
– Лория поднесла один палец к его шее, оставив сильнейший ожог. Но даже стон, который он услышал, был далек от него.
– Ты не можешь приказывать нам. Никто не может приказывать нам. Мы сильнее тебя. Мы сильнее, чем кто-либо!
Лория отошла на периферию его взгляда, её трясло от гнева.
– Покажи ему, Тайва, почему никто не вправе нам приказывать.
Тайва подняла обе руки. Бруциус немного развернулся, увидев медленно поднимающуюся старуху Томаю, которая до сих пор смотрела в пустоту, но теперь она держала в руке нож. Он не мог даже открыть рот, чтобы закричать от сковавшего его ужаса.
– Остановитесь! Не убивайте меня! Я ничего не сделал!
– Он задыхался, пытаясь безрезультатно сбежать.
Она подняла нож и сделала к нему один шаг. Её глаза окончательно сфокусировались на нём. Служанка Томая говорила, но голос казался моложе её возраста. Она говорила голосом Тайвы.
– Лория оказалась права. У вас совсем нет воображения.
– Томая поднесла нож ближе к своей морщинистой шее и вырезала на ней широкую, кровавую улыбку. Бруциус вопил от ужаса, пока Томая смотрела ему в глаза, а кровь стекала по её телу.
Внезапно Бруциус почувствовал облегчение, когда хватка Тайвы на нём ослабла, вернув ему контроль над телом. Томая свалилась, и он побежал из комнаты прочь. Грохот мебели затих, только после звука захлопнувшейся двери.
Обе кузины упали на пол, составив на некоторое время компанию трупу Томаи. Первой встала Лория, несмотря на боль в мышцах.
– О, Боги, как ты это допустила, Тайва?
– спросила Лория, в отчаянии потянувшись за бутылкой вина, чтобы унять свою боль.
– Мы почти сделали это с дядей. И почему ты дала Томае так скоро угаснуть?
– Я не позволила бы этому случиться!
– воскликнула Тайва, когда она тоже встала и потянулась за вином. Она была в разы слабее, чем её молодая кузина, и она проклинала решение не ставить в этой комнате стулья.
– Я не знаю, что произошло!
Перепалка продолжалась ещё несколько минут. После Тайва потянулась вниз к холодному телу Томаи и, выдернув нож из её мёртвой хватки, показала окровавленным остриём в сторону открытой двери.
– Нам нужно выяснить, что случилось. Эбнеззер должен быть до сих пор в западном крыле усадьбы.
– После этих слов обе женщины взобрались по деревянной лестнице в дом.
Эбнеззер появился в их жизни, рассказывая о себе, как о беглеце от загадочной борьбы на юге. У него ничего с собой не было, и он остро нуждался в приюте. Тайва была рада поселить его в своём доме. Он стал её наставником в изучении искусства пожертвования и контроля над чужими телами. В течение года элита, населяющая город, наблюдали за Тайвой и Эбнеззером. Тёмные ритуалы, происходящие ночью, днём обсуждал весь город. Мистические обряды настроили против них много горожан, за исключением нескольких истинных приверженцев.
Тайва познакомила Лорию с этим тёмным миром. Кузины получили власть, которая освободила их от любой необходимости подчиняться порядкам общества, в том числе и их семьи.
Вскоре они стали доминирующей группой, а большинство из приверженцев были принесены в жертву, утоляя их жажду власти. Лория проигнорировала убеждения своих родственников и ушла вместе со своей старой кузиной.
Если исчезал кто-то из прислуги, то все понимали, что это связано с тяжёлыми временами. Ночные ужасы уже не кажутся такими страшными при дневном свете. Тайва и Лория упивались своей силой. Теперь они хотели знать, что же теперь обуздало их силу.
Когда они пришли в западное крыло усадьбы, там царило безумие. Тела прислуги, которые раньше находились под контролем, теперь валялись на полу, некоторые покоились в бесконечном сне, другие мучились в предсмертной агонии. Молодая служанка, месяц назад ставшая новой жертвой, ходила по кругу в центре гостиной. Увидев кузин, она зажмурила глаза, и отлетела спиной к стене, будто снесённая порывом ветра. Ударившись об стену, она проломила деревянные доски и, сломав все кости, сползла бездыханным трупом на пол.
Войдя в центральный зал, Лория была атакована пажом. Юноша выбежал на Лорию, бесконтрольно размахивая руками, похожий на несуразную птицу, возвращающуюся к своему сокольничему. Его руки, как бескостные ласты, хлестали Лорию, прикрывавшую своё лицо руками. Мальчик выдохнул от облегчения, когда Тайва вонзила нож ему в бок.
Эбнеззер бормотал и раскачивался, когда они ворвались в его тайное святилище. Книги и инструменты были разбросаны на столах, расставленных по всей комнате, а на подносе лежала огромная крыса, до сих пор истекающая кровью. Очевидно, они прервали его очередную практику. Аура тёмной энергии, пронизывающая эту комнату, сменилась болотным зловонием страданий и смерти. Обе кузины ощутили отвращение от того, что один из тех, чьими способностями они восхищались, опустился так низко.