Цветение сиреневой вишни
Шрифт:
Когда-то на пирсе озера Ногон-нур разыгралось одно мерзкое действо, зачинщиками которого были сынки и чиновников, и олигархов, что противным образом решили примериться к посторонним девушкам. Но неожиданно для всех и решил заступиться за них, за этих девушек один подросток, ещё мальчонка. И был сразу же повержен одним приёмом, таким ударом ноги в грудь, что перелетел, перевернулся через перила пирса и упал, в брызгах плюхнулся в воду по колено у берега. Попробовал подняться и зашатался, и опять обвалился в воду. И тогда она, движимая возмущением к так названной «золотой» молодёжи, но полная сочувствием к этому подростку, на которого снизошла такая высота полёта души, что она даже прониклась восхищением к этому, однако, тщедушному подростку, что в тот момент и потерпел поражение. И вот сейчас в этот миг озарением память и выдернула из кладовой тот случай, и потому она узнаёт в этом юноше того самого подростка, что слезами на глазах от беспомощности, от бессилия полоскался по той воде по колено. Тогда она помогла ему выбраться на берег. И после того случая не раз вспоминала его, пусть потерпевшего поражение, но мальчонки духом и взлетевшего до тех вершин, где всегда и есть полёт благородства. Прошло с той поры два года. Но какое изменение…?! Она в этот данный миг узнала его, и восхитилась в таком экстазе изумления, что стало для юноши светлым бликом искренности неведомой.
7
С ним что-то происходит? И это изменение становится заметным и заметным для него, и пока только для него. Дома лишь подметили однажды, что он за лето после школы как-то поздоровел, покрепчал и только. А в университете кто знал его раньше? Из всего класса он один на этом факультете, тогда как остальные или в других факультетах, или в других институтах, да к тому же в других городах.
Ещё тогда после того занятия в бассейне, когда он одним своим появлением вызвал лёгкий переполох, дома пришлось в своей комнате, затем в прихожей перед зеркалом, когда никого не было, пристально всмотреться в себя самого. Да, перемена есть, притом ощутимая. Его тело с кожей свежести упругой готово хоть с утра до самого позднего вечера разгружать и разгружать вагоны с углём без всяких перекуров. Конечно, ему никогда не приходилось разгружать вагон с углём, но он представил так, ибо знал, что такое физическая работа. Летом в деревне у родственников не раз бывал на сенокосе, и притом деревенские весьма похвально отзывались о его работе. Потому и представил вот так.
Во время такого разглядывания заметил ещё одну, однако, немаловажную деталь – куда-то исчез шрам. Просто исчез. То это был тот шрам на подошве стопы, что остался после того случая, когда несколько лет назад нечаянно наступил на косу, оставленную ещё одним таким городским лежать на скошенных травах, лежать не по правилам. Всегда косу, когда оставляют в лежачем положении, то острым лезвием вниз и всегда прикрыть маленькой охапкой сены саму железную косу. Тогда резануло, так резануло. С трудом остановили кровь. Вот так и остался шрам напоминанием о той неосторожности на покосе. Но в те минуты разглядывания шрам, что выделялся отчётливо, он не увидел. Но ведь был же. И куда подевался? Сияющая свежей гладью кожи, блистающая пятка и всего лишь.
Тогда в те минуты как то пришла на ум вот такая проверка себя переменившегося. Взял аккуратно бритву и легонько провёл по ребру ладони. Чуть брызнула кровь, потекла от пореза. Потекла и прекратилась. И стала запекаться на глазах, тогда смыл запёкшееся пятно и посмотрел на след пореза, который, как показалось, слегка трансформировался. Стоило немного подождать. И вот след через какие-то минуты просто напросто исчезал и стёрся насовсем, не оставив ничего после себя. И снова гладкость здоровой кожи. И снова стоило осмотреть себя со стороны в зеркало, в котором виден контур настоящего атлета, в чьём теле так и заполыхала пожаром буйным, что ни на есть, высокая функциональность организма, что так ценится в спорте высших достижений. И он понимает, что идёт это оттуда, из того памятью утерянного времени с 30 на 31 августа, что сплошь укрыта такой таинственностью, которую дано ль познать когда-нибудь.
Да, он чувствует в себе силу, нарастающую силу…
На следующий день пришёл в университет и сразу почувствовал на себе взгляды многих, взгляды с восхищением, взгляды с завистью. И если восхищение могло источаться от девичьих взоров, то от некоторых юношей могло проявиться вот это самое мерзкое чувство, как зависть. Да, он почувствовал на себе славу. Да, девушки из его группы уже поговаривали о заметке в газете. О, газета! Вот этого-то он действительно не хотел порывом искренним. Уж чего, чего, но не этого. На следующий день лекции для всего не намечалось, не было по расписанию. Потому он не увидел её хотя бы издалека. А каков был бы её взгляд?
Всё глубже и глубже пробирается осень. Уже двадцатые числа сентября. И вот наступил этот долгожданный для всех первокурсников день, что вечером ознаменуется «Вечером посвящения в студенты» с праздничной дискотекой, конкурсами и всем остальным присущим такой торжественности события, мероприятия, куда он собирается взволнованным духом.
Торжественно праздничный дух завитал, загулял в двадцать пятой аудитории. Нарядные платья девушек подчёркивали, на высоту поднимали всю эту праздничность духа «Вечера посвящения в студенты». И юноши примерили по этому уж истинно великому случаю строгие костюмы, что видом своим также приподняли планку духа праздничности, особого торжества. И он, конечно же, под руководством всегда заботливой матери приоделся в нарядность строгого костюма, слившись воедино со всеми из первого курса, едва ступивших на путь студенчества, в лоно поры самой радостно весёлой счастливой молодости.
Торжественное открытие, различные конкурсы, само действо весёлого посвящения в студенты перемежевались дискотекой, то задорными танцем, то плавностью вальса, однако, с преобладанием танго.
Да, что уж скрывать от самого себя, он с первых же минут окидывал взором вокруг, чтобы увидеть её. Но не нашёл. Неужели не пришла, заболела или ещё что? Не мог сказать себе: «Ну, да ладно». И с явным оттенком грусти не окунулся, принял участие в празднике посвящения в студенты.
После очередной торжественности, после очередного дискотечного танца под музыку взбудораженного ритма, он направился к тому месту у стены, где он пребывал в этот вечер под пеленой снизошедшей грусти. Шёл он также тихо размеренно, как тогда в бассейне, ибо знали все, что под строгим костюмом развевается гордым флагом здоровое, сильное, стройно статное, высоко функциональное тело юноши. Конечно, его провожали и восхищение, и зависть взоров. Но почувствовал как-то, а может, шепнула интуиция, но повернул взором в одну сторону и… увидел её, что была прекрасна в едва лазурном красивом платье, что облегалось, обтекалось, будто дивно поющей музыкой, иль гордо подчёркивало стройность, красоту фигуры девичьей на подиуме, пьедестале чистоты искренней. О, и в этом ли чарующая изумительность игры природы?!
Всего мгновение взглядов навстречу, и этого хватило ли. Она, как-то едва ль опустив глаза, слегка отвернулась, тогда, как он остановился будто идолом, истуканом вкопанным, но затем оправился, и тем же шествием распрямленных плеч, осанки гордой, под гимном во славу статности и силы, что так и навевалось от него, направился тихо скромно к своему месту у стены. Никто не заметил такой сбой в его движениях, и в голову не пришло. Никто не заметил по лицу его, что сотворилось в душе его в данный миг, и в голову не придёт. Но узнала ли, знает ли она? То радость обуяла его сиянием счастливым светлым, и потому совсем другая настроенность на вечер посвящения. И взлёт торжествующего духа. Ох, годы молодости! О, аура, дивная аура от высоты иной сокровенной!
Плавные звуки музыки зазывали на вальс, танго, что потянулись пары к середине аудитории, и так образовывались всё новые и новые пары, теперь уж до самых стен. Он остался стоять у стены, так, отныне тайком повторными и повторными взглядами не упускавший местонахождение искренне прекрасной красавицы. Да, не упустил, заметил, что она составила пару в танго с одним парнем из параллельной группы «в», что удосужился пригласить её, который сейчас под плавностью музыки что-то говорил ей, тогда, как она с опущенными ресницами, прислушивалась к его словам, что изливались от этого паренька. Знал, что этот первокурсник является сыночком какого-то чиновника, да не просто, а высокопоставленного. Что ж, но могло ли всколыхнуться сердце порывом ревности, да и притом имеет ли он на это право? Стоило в секунды утихомирить своё немного растревоженное сердце. Но вот и закончился медленный танец, и расходились пары, и шёл этот парень из кругов аристократических ли, с признаком неведомого огорчения. И в доли секунды у сердца ль разорвалось такой радостью нежданной, что опять стоит в секунды утихомирить такой неожиданный порыв. Но, почему-то сильно не поспешил…
И снова конкурс, в котором он участия не принял, как и в прежних, но увидел, конечно же, затаенным взором, что она также в стороне. Так с раздвоенным вниманием проходил остаток вечера, когда уже ко времени, что означило близкий финиш торжественного вечера, по традиции ли объявили белый танец. О, прельщён ли его дух, когда сразу несколько девушек, несколько однокурсниц пожелали закружиться с ним в вальсе ли, в танго. Молва о его статном теле, шествующая, поющая слава после того, по истине, отважно бесстрашного поступка ради спасения того лихого сорванца, ещё как пожинали плоды. И потому уже знаменитость в пределах первого курса, хотя, как слышал, что и на старших курсах поинтересовались. Не раздумывая, нисколько не выбирая, пошёл он с той, что опередила, успела раньше всех. И во время танго его общение с данной однокурсницей было таковым, что он лишь отвечал на её вопросы, что полились, если не горным потоком, то уж точно заливистым ручьём. И в таком кружении он старался как-то не упустить её из виду, что стояла у стены, не пригласив никого из однокурсников, уже тем самым доставив его сердцу ох взбудораженную радость. И в какой-то момент взгляд его немного да соприкоснулся с её взглядом, что случилось впервые за время всего вечера. Что увидел он? Интерес любопытствующий иль что-то такое, неподдающееся, что укрылось, растворилось. Миг менее секунды, что стоит многого.