Цветная масть - элита преступного мира

Разинкин Вячеслав

Участники преступной группировки, используя удостоверение и форму сотрудника милиции, а также огнестрельное оружие, производили самочинные обыски у дельцов теневой экономики, живущих на криминальные доходы, похищая у них ценности и деньги, в некоторых случаях совершали квартирные кражи.

Помимо этого, имея широкий круг осведомителей среди зажиточной интеллигенции и госчиновников, бандиты выявляли лиц, располагающих крупными суммами денег и ценностями, вступали с ними в контакт, затем обманным путем увозили их на автомашинах за пределы г. Москвы или доставляли в квартиры своих связей, где, применяя физическое насилие (нанесение побоев, изощренные пытки, в том числе использовали подручные средства: паяльники, утюги и тому подобное), угрожая расправой, добивались от жертв выдачи денег

и ценностей.

Почерк действий Ассирийского Зятя и его команды можно проследить, скажем, на свердловском деле. Там джентльмены удачи заставили поделиться крупными теневыми доходами нескольких цеховиков и антикваров. Деньги вымогались у них под предлогом взимания невозмещенных долгов, которые потерпевшие якобы не возвращали определенным лицам. Кстати, такая форма рэкета была применена Япончиком одним из первых в России.

В числе потерпевших был коллекционер-филателист. Япончик и два его сообщника изрядно «поработали» над своим клиентом. Выбивая деньги, они приковали его к водопроводной трубе в ванной комнате. Когда от боли жертва теряла сознание, ее обливали водой и продолжали пытку. В конце концов пообещали, что последней процедурой для него будет купание в ванне с кислотой. Ассистент Япончика, Балда, притащил огромную бутыль. Тяжелая, ядовитая жидкость, испаряясь, забулькала по эмали. Тогда коллекционер сломался и подписал три расписки, каждая на 20 тысяч рублей. По мелочам команда рэкетира номер один не работала. Дело было сделано.

Но Иваньков не учел одного. К этому времени на его хвосте почти постоянно висели муровцы. Они тоже работали уже не только в Москве, а практически по всей стране. Связи расследуемых преступлений давно не ограничивались пределами столичного мегаполиса. Они наконец-то нашли свидетелей, по показаниям которых можно было возбуждать уголовное дело. Была получена санкция прокурора на задержание Иванькова и его арест.

О том, как это происходило, вспоминает участник операции, один из ведущих сыщиков ГУУРа (Главного управления уголовного розыска) МВД СССР: "Мы следили за его домом несколько дней. Наконец Япончик появился. Ему дали войти в квартиру. Команды на задержание пока не было, хотя ясно и профану, что в помещении его брать удобнее и безопаснее. Через некоторое время он вышел. Направился к уличному телефону-автомату. Набрал номер. Опять был довольно удобный момент. Команды нет. Вдруг Япончик резко бросил трубку. Видимо, он получил какое-то известие. Какое? Скорее всего, его предупреждали, что тучи над ним сгущаются. Была явная утечка информации. Это ощущалось и раньше. Отчасти поэтому он всегда ускользал из расставленных на него силков. Вот и в этот раз он бросился к машине. Через секунды автомобиль сорвался с места и вылетел со двора. У проходного подъезда остановился. В него села жена. Оставляя на асфальте черные следы от пробуксовки колес, легковушка буквально сорвалась с места и тут же набрала скорость. Вот тут, наконец-то, проследовала команда на его захват. Несколько машин с оперативниками блокировали выезд на шоссе. Однако Япончик прорвался. Пришлось стрелять…

Мне показалось, Иваньков знал, что на этот раз не уйдет. Его «доброжелатель» предупредил о тех силах и средствах, что обложили его со всех сторон, словно охотники медведя в берлоге. Тем не менее сдаваться не собирался. Чисто психологически он был не готов признать свое поражение. Конечно, его взяли. При обыске изъяли три подложных паспорта на разные фамилии, но с одной и той же, его, фотографией…"

14 мая 1981 года вместе с Иваньковым были задержаны и его сообщники. Арестованным предъявлялось обвинение за совершение преступлений, предусмотренных статьями: 146 часть 2 пункты «а» и «б», 145 часть 2,224 часть 4,218 часть 1 УК РСФСР. Начались допросы, на которых следствие припирало Япончика, казалось, неопровержимым, убийственным материалом. А он все отрицал, мол, доказывайте. С этим все было сложнее. Показания потерпевших и свидетелей вдруг стали меняться, отпадать. Это включились в дело те, кто был на свободе, кто был обязан тем или иным Ассирийскому Зятю.

Как одну из наиболее значимых фигур в глухой защите Япончика стоит выделить женщину, Никифорову Калю Михайловну. Она задействовала

все свои связи. Они у нее были достаточно сильными. Благодаря им свидание в тюрьме превращалось в деловое совещание, на котором вырабатывалась стратегия защиты и ухода от ответственности.

В Свердловск срочно вылетели два гонца. Оттуда крепче всего тянуло ветром обвинения. Там Японец проводил один из последних «разгонов». Неизвестная женщина позвонила дочери состоятельного мехового цеховика:

— Я от вашего отца. У него на работе обыск. Вы понимаете о чем я говорю?

— Нет, — испуганным голосом ответила не подозревающая подвоха жертва. — Точнее — да, но я не знаю, что мне делать.

— Что делать? Спасать надо, что можно. После конфискации на жизнь вряд ли что останется. А на оплату отцовских адвокатов понадобится куча денег. Собирайте все ценности и как можно скорее уходите из дома. К вам вот-вот нагрянет милиция…

Испуганная не на шутку молодая, неопытная женщина моментально упаковала все самое дорогое и ценное. С этой поклажей выбежала из квартиры. На лестничной площадке ее уже поджидали два человека. Один был в милицейской форме.

— Извините, вы гражданочка такая-то?

— Да. А в чем дело.

— Мы из ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Что у вас в сумке?

— Личные вещи.

— Вы куда-то собрались уезжать?

— Нет. То есть — да.

— Придется отложить поездочку. Пройдемте в квартиру. Вот ордер на обыск…

Даже чистая бумажка в такой ситуации может показаться грозным документом. Женщина безропотно вернулась назад. Надо ли дальше сгущать краски и дополнять подробности, как два гонца Японца перевернули в квартире все вверх дном и добрали то, что в спешке забыла прихватить с собой торопившаяся родственница.

Через несколько дней цеховик-меховик получил записку от Ассирийского Зятя. Там было два предложения. Одно о добром сотрудничестве, если будут изменены для суда показания. Тогда все потери будут возмещены и даже гарантирована «крыша». При прочтении другого — у слабонервной натуры мог случиться сердечный приступ. Конечно, подпольный предприниматель выбрал первое. Свердловский эпизод судом был исключен, так как свидетели и потерпевшие изменили показания.

С коллекционером-филателистом случилась почти аналогичная история. К нему в гости внезапно наведался посланец авторитета ростовской уголовщины.

— Есть уникальная вещица, которую вы давно хотели приобрести, — он начал очень миролюбиво. — Наш общий друг привез ее из Ростова-папы. Все в машине — можно посмотреть и прицениться.

Отказываться было нельзя, хотя и чувствовался подвох. Мацек был давним клиентом. Он поставлял ворованные драгоценности почти даром.

— Хорошо, — выдавил антиквар и понуро побрел за гонцом.

В машине его действительно ждала дорогая безделица. Еще был разговор. Суть его сводилась к известному предложению. Филателист сделал вид, что согласен. На самом деле тут же сообщил о визите в уголовный розыск. На чаше весов были две величины, неподъемные для расшатанной стрессами нервной системы: реальность расплаты бандитов или гнев правосудия за дачу ложных показаний. Но если первые не давали за его здоровье и ломаного гроша, наоборот, сделали все возможное, чтобы его подорвать, то последние, в частности оперативники, гарантировали жизнь и благополучие. Их сторона и была принята. Единственная жертва обвинения осталась непреклонной. Можно сказать, что ставка была сделана правильная. Муровцы свое слово сдержали. Говорят, этот антиквар вскоре отошел от своего прежнего бизнеса, зато процветал несколько лет в качестве администратора одного из престижных кафе в Столешниках.

Ассирийскому Зятю не удалось на этот раз легко соскочить со скамьи подсудимых. 29 апреля 1982 года народный суд Люблинского района г. Москвы осудил Иванькова по статьям: 146 часть 2, пункты «а» и «б» (разбойное нападение по предварительному сговору группой лиц с применением оружия), 17 и 196 часть 1 (подделка документов), 218 часть 1 (хранение и ношение огнестрельного оружия) УК РСФСР к 14 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима с конфискацией имущества, оправдав его по статье 224 часть 4 (хранение наркотических веществ) УК РСФСР.