Цветные стеклышки
Шрифт:
— Глянь-ка, Нюраша!
Нюра глянула. За домом было поле, по полю шёл трактор, окучивал картошку. А над полем, над трактором, над картофельной ботвой плавно летала — то опускалась, то взмывала кверху — белая птица. И кричала резко и жалобно, будто плакала. Нюра никогда не видела такой.
— Кто это? — спросила она.
— Чайка.
— Чайка?!
Нюра быстро оделась и выбежала за калитку.
После трактора поле шло волнами. Развороченная земля пахла землёй и порванными корнями сорных трав.
А птицы не было.
«Но всё же она ведь была!
Нюра побежала домой:
— Мама, она с моря, да?
— Наверное. Залетают к нам иногда червячков поклевать.
— Как же она нас нашла?
— По ветру.
— Мам, — спросила Нюра совсем тихо, — она ко мне прилетала?
— К нам.
— Нет, ко мне. Ко мне, — повторила Нюра.
Она сразу догадалась, что это за чайка. И была рада, что папа не обманул её. И, значит, если она не станет капризничать и ничего не будет бояться, папа возьмёт её с собой к морю.
Глава 5. Мальчик Казис
Нюра играла в саду возле дома. Вдруг слышит:
— Нюра! Нюраша!
А это папа приехал.
Обрадовались!
Папа схватил Нюру в охапку, внёс в избу. Стали они из папиного чемодана вынимать гостинцы: виноград, конфеты, копчёную рыбу. Но чайки там не было.
— Ты что, дочка, высматриваешь? — спросил отец. — Птицу, что ли? Так не привёз я её. Эта чайка живёт на косе, у мальчика Казиса…
— На какой косе? — удивилась Нюра. — Разве у мальчиков бывают косы?
Отец засмеялся, посадил Нюру к себе на колени:
— А ты у меня молодец! Я думал, ты ныть начнёшь из-за этой чайки.
— Пап, да ведь она прилетала ко мне! — закричала Нюра и захлопала в ладоши. — Я ей даже имя чуть не придумала.
— А Казис свою чайку как-то смешно зовёт.
— Как, папа?
— Барбара, что ли…
— Ну да, да! Я тоже так хотела — Варвара! А он большой, пап, этот Казис?
— Постарше тебя.
— А сильный?
— Сильный. И плавает, как рыба. Только очень уж вольный.
— Почему? Расскажи!
— А вот слушай.
Глава 6. Что рассказал папа
Папа давно знает Казиса, потому что дружит с его отцом. В прошлом году Казис шёл по берегу и вдруг увидал чайку — её трепало прибоем: то бросало на песок, то сносило в море. Казис сразу понял: тут что-то не так — ведь чайки всегда отлично держатся на волнах. Он подбежал к самой воде, выждал, когда прибьёт к берегу птицу. Чайка испугалась, закричала, забилась, но Казис взял её в ладони и понёс домой. У птицы был прямой длинный клюв, чуть загнутый книзу, красные лапы и поломанное крыло. Ей было больно, она кричала, будто плакала. Чайка несколько раз клюнула Казиса: откуда ей было знать, что он хочет помочь?
— Ух ты, Барбара, ворчливая тётушка Барбара, — говорил ей Казис, и птица, слушая его голос, переставала биться.
Казис посадил чайку в сарай, где хранились дрова. Сделал ей гнездо из соломы и тряпок, заложил все щели, чтобы не пробралась кошка.
Казис кормил её и разговаривал с ней. А когда Барбара выздоровела, он отпустил её. Но чайка постоянно прилетает к мальчику и кружит над его домом.
Вот что рассказал папа.
Нюраше хотелось узнать про косу: почему у мальчика Казиса коса? Но она боялась, что отец опять засмеётся и не расскажет дальше.
— Папа, — спросила Нюраша, — а почему же он вольный, этот Казис?
— Ох, даже вспоминать не хочется, — ответил отец. — Такого я страху с ним натерпелся!
— Какого? Какого страху? Расскажи!
— А дело было так. Заночевал я в доме у Казиса. Утром просыпаюсь — никого. Слышу — Казис где-то поблизости напевает, есть у него такая песенка: «Ой, лари-лари-ла. Ой, ла-ри-лари-ла!»
Выхожу, вижу: сидит он на крылечке, лук-самострел мастерит.
«Где старшие?» — спрашиваю.
«Отец, — говорит, — на лов ушёл, мать — на работу, в город, а меня за старшего оставили».
Он согрел завтрак, мы поели. Я хотел было пойти в колхоз по делам, вдруг слышу:
«Спасите! Тону!»
Голосок слабый, девчоночий или мальчишечий, не разберёшь. Я — скорее к берегу. Испугался. Ну, думаю, Казис тонет! И вдруг вижу — наш Казис на берегу, — отвязал отцову лодку, вёсла приладил, спасать отправился… Даже не позвал меня. Я бегу, руками размахиваю: подожди, мол. А он уже от берега оттолкнулся, гребёт вовсю! День был ветреный, волны высокие! Лодка на волнах скачет, того гляди, зачерпнёт. Я подбежал к морю — что делать? Вплавь — не догнать! Хорошо неподалёку ещё одна лодка привязана была. И вёсла на дне лежали. Я — скорее за Казисом вслед. А он уж до того мальчонки добрался. Парнишка за лодку хватается, она кренится, воды нахлебалась, отяжелела… Ну, в общем, вытащили мы этого паренька, и Казиса я кое-как к себе перетащил. Так и вернулись: я на вёслах, а Казис свою лодку держит, через корму перегнулся… Вот какой парень вольный. Ещё бы чуть — и утонул.
— Пап, значит, он не должен был спасать этого мальчика? — спросила Нюраша.
— Как же так — не спасать?
— А ты рассердился.
— Меня надо было крикнуть, вот что, — ответил отец.
— Так ведь он поспешил.
— Ну, хватит. Я разве что говорю? Хороший парень. Только вольный.
— Храбрый, — тихо вздохнула Нюраша.
— Чересчур даже, — проворчал отец.
И Нюраша поняла, что он очень испугался за Казиса.
Отец достал из бокового кармана блестящую, крепко закрученную раковину:
— Держи. Это тебе твой Казис прислал.
Нюра обрадовалась и даже немножко испугалась:
— А разве он меня знает?
— Знает. Я рассказывал. Ты приложи раковину к уху — в ней море шумит.
Нюраша приложила и услышала: шумит море. Много-много воды, а на воде — маленькая лодка и в ней — мальчик с длинной белой косой. Ветер подул — коса расплелась, и волосы залепили лицо. И вот уж он не видит, куда плыть, его может в море унести!..