Цветочки Иоанна Павла II
Шрифт:
Источники: G.F. Svidercoschi, Lettera ad un amico ebreo; D. O'Brien, The Hidden Pope
В предвоенной Польше антисемитские настроения и действия не были редкостью. Одноклассник Кароля Войтылы вспоминает, что и у них в классе евреев «иногда донимали». Но Войтыла никогда в этом участия не принимал: «Кароль, который был председателем братства Девы Марии «Sodalicja Maria'nska», всегда вставал на их защиту. Они его очень любили…».
Рассказывает Регина (Гинка) Беер [1] – еврейка, жившая по соседству с семьёй Войтылы и игравшая вместе с Каролем в любительском театре: «Была только одна семья, которая по отношению к нам не проявляла даже намёка на национальную неприязнь – Лёлек и его
1
В марте 2000 г. в статье под названием «Вадовичане, земляки Лёлека», опубликованной в газете «Gazeta Wyborcza» в связи с визитом Иоанна Павла II в Святую Землю, Миколай Лизут написал о дружбе молодого Кароля Войтылы с Гинкой Беер. В частности, он пишет: «Пятнадцать лет назад Лёлек и Гинка встретились. Папа пригласил ее в Ватикан, расспрашивал о всей ее семье, оба плакали от волнения». И далее: «Регина Беер (…) сейчас тяжело больна, лежит в больнице и поэтому не смогла приехать на встречу с Папой в Яд-Вашем. Зато приехала её дочь».
Польшу, и я объяснила ему. Он всё время повторял: «Не все поляки антисемиты… Ты ведь знаешь, что я – нет». Мы говорили с ним откровенно, и я сказала, что таких поляков, как он, немного. Он был очень подавлен происходящим, а Лёлек огорчился даже больше, чем его отец. Я сказала ему «до свидания» так ласково, как только смогла, но он был настолько взволнован, что не мог найти ни слова, чтобы мне ответить. Поэтому на прощание я протянула руку его отцу и вышла».
Источники: D. O'Brien, The Hidden Pope (воспоминание P. Beep); J.I. Korzeniowski, Anegdoty i ciekawostki z zycia Jana Pawla II (воспоминание Яна Волчко)
Вначале Кароль Войтыла вовсе не думал о том, чтобы стать священником. Ему казалось, что его призвание в другом – больше всего ему нравились литература и театр. Он хотел стать актёром. А «актёр – это не шут, а деятель, исполняющий свою миссию», – как говаривал Юлиуш Остерва [2] .
«Я помню его первую встречу с митрополитом Адамом Стефаном Сапегой, – рассказывает священник Эдвард Захер, который преподавал Каролю Войтыле катехизис. – Это было в мае 1838 года. Митрополит приехал в Вадовице с официальным визитом. За несколько дней до его приезда я позвал Кароля Войтылу и попросил его: «Лёлек, приготовь приветственную речь. Приезжает наш митрополит». Я помню, он написал замечательную речь! Но ещё лучше её произнёс. Когда церемония закончилась, митрополит, взяв меня за руку, спросил:
2
Юлиуш Остерва (1885–1947) – польский актёр и режиссёр.
– Он что, собирается стать священником?
– К сожалению, нет! – ответил я.
– Жаль, жаль! Но почему? – допытывался архипастырь.
– Потому что он влюблён в полонистику. И даже уже пишет стихи. Он хочет стать актёром.
– Жаль, очень жаль! – повторил Адам Сапега».
Источник: ks. К. Pielatowski, U'smiech Jana Pawla II (воспоминание о. Э. Захера)
Все, кто знал Кароля в школьные годы, утверждают, что он был хорошим другом. Хотя «подсказок и списывания не признавал, но относился с пониманием, когда кто-либо из соседей по парте заглядывал в его тетрадь».
Вдень экзамена на аттестат зрелости Клюгер сел за парту прямо за Войтылой, хотя прекрасно знал, что не в правилах Кароля подсказывать или давать списывать. Почему же он занял именно это место? Потому что обладал интуицией.
Это был экзамен по латыни: нужно было перевести на польский язык оду Горация. Юрек сделать этого не сумел. Он грыз ручку, смотрел в потолок, а время шло. Наконец – и это была его последняя надежда, – он начал отчаянно гипнотизировать спину друга, безмолвно взывая о помощи. И вдруг… Кароль медленно отодвинулся в сторону, чтобы была видна страница с переводом, который он сделал.
После экзамена, как пишет биограф, Юрек
Источники: G.F. Svidercoschi, Lettera ad un amico ebreo; D. O'Brien, The Hidden Pope; Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (воспоминание Антония Богдановича)
Вспоминает его подруга из Вадовице, Халина Круликевич-Квятковская: «Каким был Кароль Войтыла? Несомненно, он отличался от своих друзей, был особенным. Но что это означает? Трудно передать словами… Он всегда был весёлым, очень общительным. Первым утешал и в беде, и в болезни. Занимался спортом. Заносчивость была ему совершенно не свойственна. И в то же время всегда чувствовалось, что в нём существует какой-то свой мир, недосягаемый для нас особый образ мыслей, чувствовалось, что он человек глубоко религиозный, что знает и может сделать больше всех нас, что читает трудные философские книги, которые нам наскучили бы уже через несколько страниц, серьёзно занимается учёбой и не тратит ни одной минуты впустую… Пишет поэмы, стихи, философские пьесы, которые для нас слишком сложны. Когда с кем-нибудь разговаривает, внимательно слушает своего собеседника. И всегда, даже сегодня, в глазах его вспыхивают искорки то ли юмора, то ли иронии, но при этом он полон искреннего понимания и участия по отношению к человеку, с которым беседует. Журналисты часто задают вопрос, были ли у него недостатки. Не знаю. Мне они не известны. Без трёх минут восемь он пробегал через расположенную рядом с его домом рыночную площадь и в последнюю минуту перед началом занятий влетал в класс, встряхивая огромной растрёпанной копной густых, непослушных волос [3] .
3
Прическа Кароля была предметом шуток и во время учебы в университете.
Источник: Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (H. Kr'olikiewicz-Kwiatkowska, Wzrastanie)
Осенью 1938 года Кароль Войтыла поступил на отделение полонистики Ягеллонского университета.
«Последнюю скамью в главной аудитории, – пишет однокурсник Кароля Тадеуш Квятковский, – занимала компания так называемых «любителей изящной словесности», которая вела себя довольно бесцеремонно во время пространных речей преподавателей, прилагавших немалые усилия к тому, чтобы вызвать у нас интерес к учёбе. Войтыла садился ближе к кафедре и не участвовал в составлении шутливых двустиший, которые мы, дожидаясь окончания лекции, сочиняли «для поддержания духа». Эпиграммы и эпитафии касались преподавателей, сокурсников и, конечно же, Войтылы.
Вот пример этого творчества: «Тому студенту дать царство и коня, кто сможет понять лекции Пигоня», «Старший ассистент Казимеж Выка читает лекции на уровне «Пломыка» [4] , «Только посмотрите на Голуя – он всегда печален, словно туя».
Эти незамысловатые стишки забавляли нас во время лекций, казавшихся нам скучными и ненужными, – продолжает Квятковский. – Получая такую записку, Кароль пожимал плечами и поглядывал на нас с сожалением. А мы покатывались со смеху, глядя, как друзья подсовывали ему на лекциях всё новые и новые плоды нашего творчества: «Познакомьтесь с Лёлеком Войтылой: сдвинуть шар земной ему под силу».
4
«Plomyk» – название детского журнала. (Прим. ред.)
Источник: Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (T. Kwiatkowski, Karol)
Рассказывает самый близкий друг Кароля Войтылы со студенческих лет, Юлиуш Кыдрыньский: «Кароль был таким собеседником, который всегда старался понять другого, он никогда не пытался навязать свое мнение. Мы, конечно, знали, что он глубоко верующий и воцерковленный католик. Но у нас в группе был Ж., всегда демонстрировавший свою религиозность (причём во многом ханжески), хотя на самом деле он вёл достаточно свободный образ жизни. Кароль же ничего не делал напоказ; он жил в соответствии со своей внутренней дисциплиной, очень строгой, но скрытой от посторонних глаз, – он не афишировал её.