Цветочная лавка на заправочной станции

Сокол Аня

— Оставь за дверью все былое, — раскачиваясь, словно в трансе, проговорил Теранс, — Взгляни в глаза и выпей… эээ…

— Яду, — припечатал Тииз, но террорист, нисколько не обидевшись, задумался.

— Мирх, смотри, — я указала взявшемуся за иньектор капитану на контейнер.

— Идиотизм, — прокомментировал он.

Я подошла к стойке, снимая перчатки. Да, они выполнили указания в точности, цветок стоял под лампой, над которой едва слышно шуршала система вентиляции. Инструкции инструкциями, а наличие

своего разума еще никому не вредило. Контейнер с розой был слишком велик для одного цветка, и свободное место не давало покоя пытливым умам космолетчиков Вереска, и они поставили рядом с розой Сердечник Стыдливый.

Вроде ничего страшного они не сделали, открыли контейнер, поставили растение — кинетик, вернули крышку на место, включили лампу.

Их предупредили о розе…

Я нажала кнопку, отщелкивая крышку.

…их не предупредили о сердечнике. И о фильтре, выставленном мною на максимум. Сейчас вместо семерки, горела тройка. Среднее значение. При открытии, контейнер всегда возвращается к заводским настройкам. И не только контейнер, вскрой хоть отсек корабля, хоть паек, хоть биотуалет. Это автоматика, мы слишком привыкли на нее полагаться.

Но это полбеды, прибавьте к ней еще половину и на выходе получите целую. Лампа, контейнер, вентиляция и… Растение — кинетик, которое расправило листья — ладони над алым бутоном, и все лампы корабля стали тому безразличны. Ставили в контейнер огрызок, а спустя час получили пышный куст, в тени которого притаилась роза. Цветок закрылся, выделяя в воздух пыльцу, фильтр — тройка не справился, не благое начинание подхватила система вентиляции. Три фактора — исключи любой, и последствия были бы куда менее масштабными.

Я коснулась листа сердечника, цветок секунду раздумывал, а потом смутился, сворачивая листья. Щелкнул иньектор, поэт получил свою дозу, но судя по молчанию, вдохновения ему это не прибавило. Тииз вытащил из панели отвертку, продолжая смотреть на Тару. Я вытащила растение — кинетик, и вернула крышку на место.

— Коробочка, вызывает Вереск, — проговорил кэп в микрофон.

— Коробочка на связи, — с облегчением откликнулась Тара.

— Вырубай канал, противника не обнаружено, — отрапортовал Мирх.

— Оцените состояние гражданских, — попросил Уших, по каналу связи механический голос переводчика странным образом обрел почти человеческие интонации.

— Мало данных. Предварительный анализ, основанный на визуальной оценке четырех членов личного состава, будет некорректен.

— Да они полностью с резьбы слетели, — перебил капитана Тииз.

— Вы обнаружили только четырех человек? — удивилась Тара, — Они же все здесь, двое в пятом грузовом отсеке, четверо в личных каютах за номером семь, восемь…

— А у меня только два человека, — перебил ее Мирх.

— Семь минут до столкновения, — напомнил Лоэн, — Если опасности нет, вы не займетесь тем, за чем вас послали?

Я нажала на кнопку, переводя систему вентиляции в интенсивный режим с полной заменой кислорода.

— Кажется, парень влюблен не в конкретную девушку, а в стихи. Причем в собственные, — Тииз поддел ногой листы бумаги, на которых остались отпечатки ребристых подошв.

— Тень, — позвал кэп, и я подошла к пульту.

Панель Вереска мало чем отличалась от панели разведывательного крейсера, упрощенная система навигации, семь стабилизаторов, вместо девяти. Я ввела код.

— В доступе отказано, — откликнулся искин.

— Ситуация 2119 допускает управление кораблем сторонними лицами, — проговорил Мирх, — в случае недееспособности команды.

— Активация протокола А2, — ответила система, — Провожу сканирование. Подтверждение ситуации 2119. Активация протокола Н7.

Я снова ввела код.

— Провожу идентификацию, номер пилотского удостоверения подтвержден… — продолжала бубнить система, сканируя значок на груди.

Кресло было рассчитано на человека в два раза крупнее меня, я села, поерзала и коснулась штурвала.

— В доступе отказано, — удовлетворенно повторил искин.

— А сейчас-то чего? — на полном серьезе спросил систему Тииз.

— Отринь запреты, презрей свой страх, — трагично предложил поэт, продолжая раскачиваться сидя на полу.

— Я уже презрел, — на всякий случай согласился помощник Мирха, и попросил, — Ты бы это своему искину сказал.

Но Теранса такие мелочи, как непослушная операционная система корабля, не волновали.

— В доступе отказано, отсутствует визуальная идентификация, — пояснил искин.

— Что?

— Протокол Н7 требует визуальной идентификации.

— Неприемлемо, — отрезал Мирх.

— Отменить активацию протокола Н7? — тут же поинтересовалась система.

— Нет, — скомандовала я, и позвала, — Док, сколько у меня будет времени до начала интоксикации?

— Я наблюдать только один человек, — появившийся на экране Уших, посмотрел фасеточными глазами в никуда, видео по-прежнему не работало, — Пыльца спарилась с рецепторами Мирха через пятнадцать минут, но если брать в расчет массу тела…

— Да, Тень весит от силы килограмм пятьдесят, и то вместе с ботинками и шлемом, — ухмыльнулся Тииз, — Угадайте, как быстро с ней можно спариться?

— Что значит время, когда мы идем к мечте, — философски ответил Теранс и стал что-то быстро строчить на листке.

— Пять минут, — вынес вердикт док.

— Пять с половиной до столкновения, — рявкнул Лоэн

— Более чем достаточно, — я сняла шлем, положила рядом с панелью управления и стащила с лица респиратор.

— Эли, — простонал кэп, поднимая стекло.