Цветок Индиго
Шрифт:
«Роуз!» — вновь донеслось до моих ушей, но я даже не посмотрела в сторону хорька, прибывая в своих мыслях и восстанавливая дыхание. — «Роуз…»
— Я… смогла её вызвать, — неожиданно произнесла Масаока, приходя в себя.
— Так… Нао-сан действительно убили… — ахнула Аяко, прижав ладонь ко рту.
— Вопрос в другом, — отозвался Джон. — Кто убийца? Необходимо пересмотреть всех жильцов и составить список предполагаемых убийц.
— Тогда этот список получается довольно большой, — задумался Бо-сан. — Ведь даже дети, под влиянием одержимости, могли это сделать…
— Значит, у нас ничего нет? — нахмурилась Май.
Но на этот вопрос никто не решился ответить.
На следующий день нас навестил ещё один гость, которого я не сильно горела желанием видеть. Приехал Ясухара, которого вызвал сам Бо-сан. Видно осознал, что без мозговой поддержки им в этом деле не разобраться. Он как обычно всё время улыбался и старался подбодрить позитивным настроем, но я проигнорировала даже его приветствие, не говоря уже о том, чтобы начать болтать о жизни и перелёте.
Правда и остальные не так уж долго любезничали. Бо-сан сразу же дал парню задание и то, что от него требуется. А именно — сбор информации. Сами же ребята принялись прослушивать все записи, сделанные за эту ночь. Причём на всех видео и аудио имелся странный звук, который не поддавался никакому описанию, кроме как «рык». Ли и Бо-сан прослушивали записи снова и снова, пытаясь понять, что же это могло быть. Это не ветер и не техника. Каких-либо инструментов, издающие подобные звуки, в округе нет и быть не может. Да и шум морского прибоя, определённо, не так звучит.
Но я… Я знаю, что это. Дыхание… Дыхание духа, который владеет данной местностью. И по этому дыханию можно понять, что он злится. Очень злится. Терпение духа на грани. Он получил первую жертву и немного умерил аппетит, но ненадолго. Теперь он потребует ещё и больше. Смерть Нао напитала его силой.
Самое безумное то, что я слышала теперь его голос в своей голове. Не определённые фразы или предложения, а как… требования. Образы. Приказы… Он показывал мне Нару. Вернее, спящее тело Нару. Показывал меня и то, как я подхожу к телу и… убиваю парня. Это был приказ. То, что я обязана немедленно выполнить. Лично.
Мне не удалось поспать ночью, так как стоило закрыть глаза, как именно это видение всплывало в сознании. Снова, снова и снова… Да и даже бодрствуя я не могла избавиться от этих навязчивых мыслей.
Убить Оливера… Убить его… Убить того, от кого одни проблемы…
В груди было столько злости на парня. И если я от него избавлюсь, то в итоге только приобрету. Стану свободной. Смогу жить так, как захочу. А чего стоит всего одна жизнь, верно? Он же использует людей, как ему хочется. Считает себя самым умным и самым лучшим… Других даже за людей не держит. Так почему с ним считаться должны? Но если я убью парня… и не просто так, а именно ритуальным ножом, то смогу высвободить внутреннего духа, что в нём сидит.
И сама обрету свободу…
Да…
Больше никакой боли и страха…
Но как мне это сделать? Все тут, погружены в просмотр записей…
Ответ, оказалось, сам нашёл себя. Неожиданно со всей округи затрезвонила пожарная сигнализация. Один из жилых домов, где собрались все члены семьи, пылал огнём. Естественно абсолютно все поспешили в сторону пожара, чтобы помочь людям выбраться оттуда, и постараться потушить пожар.
Но не я…
Воспользовавшись шумихой, я словно под гипнозом, направилась в сторону комнаты, где находилось тело Оливера. Более того, там в комнату уже кто-то пытался пробраться. Это был тот самый мужчина, который подходил ко мне. Сейчас он больше был похож на обезумевшего зверя. Сжимал в руках кинжал и пронзал заблокированную дверь, за которой находился Нару. С каждым ударом мужчина гневно рычал, но не останавливался. Даже заметив меня, он лишь продолжил наносить ещё яростнее удары, чтобы быстрее проломить магический барьер и пробраться внутрь.
Но я услышала приближающиеся шаги и решила отойти в соседнюю комнату, на время спрятавшись. И как оказалось, правильно сделала. Это были Лин и Май, которые поспешили остановить одержимого до того, как тот окончательно сломает дверь.
— Остановись, — обратился китаец. — Если ты сломаешь эту дверь, то умрёшь.
На это мужчина только яростнее зарычал. Тогда Лин предложил Май использовать защитную печать, чтобы вернуть человеку возможность здраво мыслить. Май некоторое время сомневалась, так как она помнила запрет Бо-сана и Аяко, но сейчас ситуация выходила из-под контроля. Поэтому, приняв ладонь в нужное положение, девушка принялась читать заклинание.
Однако не тут-то было. Одержимый знал о способностях Май и ловко увернулся от её заклинания. Более того, атаковал девушку, ударив её головой в живот, так как нож он успел выронить. А после, подобно зверю, выпрыгнув в окно, разбив его вдребезги. Лин последовал за обезумевшим, как и сама Май, придя в себя через несколько мгновений.
Коридор вновь опустел и проход был свободен.
Я вышла из-за своего укрытия, и спокойным шагом направилась к комнате со спящим Нару. По пути, подобрала кинжал. Надо же… Это ведь мой ритуальный кинжал. Как он оказался у того одержимого? Хотя не важно…
Главное выполнить то, что необходимо.
Барьера больше нет, а шики Лина мне не страшны.
Спокойно прошла в комнату, осмотрев спящее тело парня. Он прибывал всё в том же состоянии, что и несколько дней назад.
В голове, словно заезженная пластинка, прокручивалась одна и та же фраза с сопутствующими образами: «Пронзи его сердце! Пронзи его сердце! Пронзи его сердце! Пронзи!»
Подошла к телу Оливера, спокойно сев ему на пояс. Это будет быстро. Достаточно всего одного удара и дело будет сделано. Ведь именно это я должна сделать, верно? Именно это…
Свободная рука потянулась к рубашке парня, расстегивая её и обнажая грудь Оливера. Сейчас он казался таким умиротворенным и беззащитным. Это даже легче, чем отобрать конфету у ребёнка. Но при этом, даже находясь в таком положении, он казался мне таким красивым…
— Оливер… — прошептала я, всматриваясь в спящее лицо парня.
Что я хотела сказать? Что хотела объяснить? Не знаю… Однако внутри у самой всё перевернулось. Я словно разрывалась на части. Одна часть требовала немедленного убийства, а вторая — сохранить ему жизнь. Это противостояние причиняло боль. Не только моральную, но и физическую.