Цветок под куполом
Шрифт:
— Я чувствую себя несколько виноватым. Я должен был предвидеть такую реакцию и отговорить тебя от этой затеи. Но теперь уж ничего не поделаешь, что сделано, то сделано. Только вот последствия серьезнее, чем мы ожидали.
— Серьезные последствия? Но ведь уже все закончилось? Разве нет? — Я слегка оторопела от таких слов Абразама.
— Нет, девочка моя, еще не закончилось. И последствия будут, куда же без них.
— И какие? — Я затаила дыхание.
— Ну, во-первых, как ты, наверное, уже почувствовала, несмотря на то, что вся кожа у тебя восстановилась, боль ты по-прежнему
— Да. И не только от прикосновений. Иногда побаливает при движении или при наклонах. А еще лежать тяжеловато. Это же пройдет? — И я с надеждой посмотрела в глаза Абразаму.
— Да. Это пройдет. Но вот сроки я, к сожалению, обозначить не могу. Это должно было уже пройти. Так что теперь я ничего не могу тебе сказать по этому поводу.
— Что-то еще? — И я тяжело вздохнула. Все оказалось гораздо тяжелее, чем мы думали в начале.
— В результате разрыва магической клятвы произошли некоторые другие разрывы. Природа этих разрывов мне пока непонятна, но я постараюсь поискать ответы в книгах и порыться в библиотеках. Но результат таков, что твоя лечебная и боевая магии разделились.
— Разделились? Это как? Ведь магия света едина и неделима? — Я с удивлением смотрела на Абразама.
— Но, тем не менее, разрыв магической клятвы привел к этому разрыву. Для тебя это означает, что теперь ты не сможешь пользоваться ими одновременно. Это будет касаться щитов в том числе. В бою ты не сможешь быть и лекарем и боевым магом.
— Но я же в основном все-таки жрица света? Как маг света я не очень сильна. Возможно, этот разрыв не так важен? — Я пока не видела особых проблем.
— Ну, это тебе судить. Ты, разумеется, не светлый магистр, но тебе доступны довольно сильные заклинания. Разве нет? — Абразам был по-прежнему задумчив и его голос звучал приглушенно.
— Да. Но они не высшего порядка. Есть несколько довольно редких, но и это не страшно. Все? Или есть еще что-то? — Я снова затаила дыхание, и как выяснилось не зря.
— Увы, Ана. Последнее и, пожалуй, самое неприятное. Я не смогу снять обруч с твоей головы. Твои ножные кандалы еще можно попытаться, но за обруч я не возьмусь. Прости. Мне очень жаль. — И Абразам опустил глаза.
— Но почему? — Я испытала настоящий шок. Получается все зря?
— Ана, обруч на твоей голове это завершение магического процесса, и правильно завершить его сможет только тот, кто его начал. Я боюсь, что в твоем случае кроме него никто не поможет. Это, к сожалению, выяснилось только в процессе вмешательства. Останавливаться уже было поздно, и я сделал то, что сделал. Через три месяца я смогу помочь с ножками, но вот обруч с головы я снять не смогу.
— А об этом кто-то еще может знать? Тот магистр знает, что кроме него мне никто не поможет?
— Нет. Я думаю, он уверен в том, что ты сможешь это сделать с кем-то другим. И это дает тебе преимущество при заключении новой сделки с ним. Возможно, он потребует что-то не слишком важное для тебя. Или это будет непродолжительная сделка, — Слова Абразама вселяли уверенность.
— У меня еще есть время, чтобы что-то придумать. В конце концов, это будет только через восемь месяцев. Это достаточно большой срок.
— Девочка, у тебя есть еще вопросы? — Теперь голос Абразама звучал очень ласково.
— У меня не вопрос, скорее просьба. Мне нужен наставник или опытный друг, с которым я бы могла поделить бремя лечебной магии. И я хотела вас попросить стать им.
— Девочка, постой, я плохо понимаю, о чем ты? Я раньше не сталкивался с высшими жрицами, поэтому не в курсе таких деталей. — Брови Абразама в недоумении поползли вверх.
— Видите ли, мастер, выздоровление не должно быть легким. Если будет возможность прийти к лекарю, или жрецу и сильно не утруждаясь вылечить любую хворь или рану, то и отношение к этому будет поверхностное и несерьезное. Все вокруг перестанут следить за своим здоровьем и в бою будут подвергать себя не нужному риску. Зачем опасаться серьезного ранения, если можно прийти и быстренько это поправить? Зачем ограничивать себя в еде, если можно пойти и за один день сбросить лишний вес?
— Ну, это звучит разумно.
— Поэтому требуется на лечение благословление высшего жреца, или в моем случае кого-то умудренного опытом или более сильного. Это значительно облегчает мои усилия и улучшает качество лечения. Я, возможно, несколько путано объясняю, но во всем нужен баланс. И для его соблюдения мне тоже нужно перед кем-то отчитываться. Иногда отсутствие благословления бывает очень неправильным, но иногда это позволяет соблюдать равновесие.
— Я не знал об этой особенности лечебной магии. Получается, в светлой империи у тебя был высший жрец, которому ты подчинялась? — Абразам побарабанил длинными сильными пальцами по ручкам кресла.
— Да. У меня был глава ордена. Без его разрешения я не имела права пользоваться лечебной магией выше средней. Мне была доступна только самая примитивная. Как только я попала на территорию темной империи, его власть надо мной пропала, и у меня появилось разрешение темного магистра, согласившегося снять оковы святого Виттолия. Но когда мы разорвали клятву, это разрешение перестало мне помогать, и я снова осталась без покровителя.
— Девочка моя, я начинаю думать, что ты сильно поторопилась с разрывом этих отношений. Неужели он потребовал от тебя нечто невыполнимое? — Абразам с сомнением посмотрел на меня.
— Да. Это было невыполнимо.
— Тебе виднее, дитя мое. И я не хочу вмешиваться в это. Но, к сожалению, вынужден отказать в твоей просьбе.
— Почему? Я не буду сильно надоедать вам.
— Девочка моя, я слишком стар для этого, и эта просьба выходит за рамки моих интересов. Но, я могу тебе помочь и порекомендовать человека, который поможет тебе и даст необходимую поддержку и защиту. Я даже думаю, что тебе необходимо как можно скорее связаться с ним.
— И кто же он?
— Ана, это сильный и в то же время бесконечно несчастный человек. Его зовут Натар лан Бабидок, он сильный маг света. Хоть он и не магистр света, но прекрасно владеет боевой булавой и прочими колющими предметами. Никогда не одобрял махание тяжелыми штуками, утыканными шипами. Но это уже мое личное мнение, — Абразам неодобрительно поджал губы.