Цветок пустыни
Шрифт:
– Я подсказал тебе, что делать? – растерянно повторил за ней Чарльз. – Но мне показалось, что ты только что сказала, что не можешь ехать к кузену Бевилу? Или я что-то не понял?
– Да не к Бевилу! – нетерпеливо воскликнула Вита. – А к кузине Джейн! Вот куда я поеду! Я же говорила тебе, что хотела бы спросить у нее совета… она единственная из всех моих родственников, кто в состоянии понять меня и помочь!
– Но она же в Сирии! – разволновался Чарльз. – Не можешь же ты, в самом деле, ехать в Сирию, да к тому же твой отец никогда не позволит тебе поехать в гости к
Вита радостно рассмеялась.
– Мой дорогой Чарльз, уверяю тебя, я не настолько глупа, как ты полагаешь, – весело сказала она. – Конечно, я ни слова не скажу папе о том, что собираюсь поехать к кузине Джейн. Ты единственный, кто будет знать об этом! Но я собираюсь сделать именно это, и никто – слышишь – никто не сможет остановить меня!
Двумя часами позже Вита вошла в кабинет отца, где сей почтенный джентльмен сидел в уютном кресле и читал газеты.
Он поднял глаза, когда Вита появилась прямо перед ним, и в который раз подумал, что ему несказанно повезло, что у него такая прелестная и милая дочь.
Одетая в скромное белое платье, которое, тем не менее, подчеркивало плавный изгиб ее высокой груди и тонкую талию, Вита казалась сошедшей с портретов Гейнсборо. И, словно намеренно стремясь вызвать подобное сравнение, она держала в руках ярко-розовый цветок гвоздики.
Ее белоснежная кожа горела ярким румянцем, подтверждая впечатление об отменном здоровье, веявшем от этой юной красавицы. И в то же время в ее внешнем облике было что-то эфирное, неземное, говорившее о хрупкости и ранимости нежного создания. В сердце любого мужчины при виде такого изящества и хрупкости мгновенно загоралось неуемное стремление защищать и оберегать… до тех пор, пока они не замечали задорные, пляшущие искорки в ее дерзких голубых глазах.
Вита подошла совсем близко к креслу отца и наклонилась, чтобы коснуться поцелуем его щеки с любовью и нежностью, которые отличали их отношения.
– Я принесла гвоздику для тебя, папа. Вдень ее в петлицу. Ты будешь выглядеть еще более эффектно и элегантно, чем всегда!
С этими словами она просунула ножку цветка в петличку, затем поцеловала отца еще раз и опустилась прямо на пол, расположившись у его ног.
– Теперь я гораздо лучше себя чувствую, папа, – сказала она. – Я прокатилась верхом и после прогулки могу думать яснее и рассуждать разумнее, чем несколько часов назад, когда ты заговорил со мной о браке с лордом Бэнтамом.
– Я чрезвычайно рад этому, моя милая, – отвечал генерал, – однако было бы лучше, если бы мы прокатились вдвоем. Ты ведь знаешь, я не люблю, когда ты ездишь верхом одна.
– Но я никуда не выезжала из парка, папа. К тому же мне хотелось как следует обо всем подумать.
– И к каким же выводам ты пришла в результате своих раздумий?
– Я пришла к заключению, что у меня самый замечательный, самый добрый и обожаемый папочка на свете, – медленно произнесла она.
Генерал ласково улыбнулся ей, в то же время на его лице мелькнуло тревожное выражение.
– Я чувствую, Вита, – сказал он, – что ты
– Я оставляю тебе решать такую важную и трудную проблему, папочка, – тихо произнесла Вита. – Если ты считаешь, что он сделает меня счастливой, то я должна согласиться с твоим решением.
– Это именно то, что я и желал от тебя услышать, – сказал довольный генерал. – Ты очень благоразумно поступаешь, моя милая, и я обещаю, что ты никогда не пожалеешь, доверив мне решать твою судьбу.
– Я в этом уверена, папочка. Но если я согласилась с твоими планами, то не мог бы и ты кое в чем пойти мне навстречу?
Генерал внимательно посмотрел на дочь, и в его глазах вспыхнули веселые, задорные искорки.
– Я не сомневался, что ты неспроста такая уступчивая. Ну, признавайся, плутовка, что ты хочешь?
Вита приподнялась и, положив руки отцу на колени, заглянула ему в глаза умоляющим взглядом.
– Однажды ты сказал мне, папа, – начала она, – что никто не может считаться образованным или по-настоящему культурным человеком до тех пор, пока не побывает в Италии.
– Я говорил это? – удивился генерал. – Ну, что ж, возможно, я и в самом деле так говорил. Во всяком случае я действительно так думаю. Это необыкновенно красивая страна, и мне всегда было жаль, что твоя мама и я не могли ни разу отвезти тебя туда.
– Я думаю, что, прежде чем я выйду замуж, мне обязательно надо побывать в Риме и, может быть, еще в Неаполе, – заявила Вита.
– Так вот какое обещание ты пытаешься вытянуть из меня, – воскликнул удивленный генерал.
– Разве я слишком многого прошу, папа? Подумай, как было бы чудесно увидеть Колизей в Риме и Помпеи. Выйдя замуж, я уже не смогу никуда поехать. Я совершенно уверена, что лорд Бэнтам будет всегда слишком занят, чтобы найти время для путешествий.
– Так же, как и я в настоящий момент, – сказал генерал. – Ты ведь знаешь не хуже меня, Вита, что обязанности главного шерифа графства делают невозможным мою поездку за границу по крайней мере еще два месяца. Кроме того, у меня накопилось много дел в самом имении.
– Конечно, Италия будет уже не той без тебя, папа. Без твоих рассказов и объяснений моя поездка многое потеряет, – огорченно протянула Вита. – Но в то же время я просто уверена, что она мне необходима для завершения образования. Я думаю, можно найти кого-нибудь, кто мог бы сопровождать меня… леди Кроун, например.
Генерал ничего не ответил, и Вита продолжала:
– Я знаю, она старая сплетница, но ее муж был дипломатом, и она много путешествовала по миру. Кроме того, она говорит по-итальянски.
– Хм, интересно, когда ты успела придумать все это? – подозрительно спросил генерал.
– Я мечтала об этой поездке уже давно, – с невинным видом заявила Вита. – На самом деле я уже обсуждала это с леди Кроун, и она даже дала мне несколько уроков итальянского. Я хотела сделать тебе сюрприз, когда мы с тобой приехали бы вместе в Италию.