Цветок вербены
Шрифт:
Я порылась в нарядах и вытащила розовое платье-футляр.
– Это подойдет. И давай быстрее.
Подруга натянула платье и устроилась у зеркала 'попудрить носик'. Я с нетерпением поглядывала на часы, понимая, что номер с 'Зорро' уже пропускаю.
– Торопишься, будто на свадьбу опаздываешь, - Люси шутливо посмотрела в мою сторону.
– Ты знаешь, как я не люблю опаздывать, - отговорилась я. Свадьба... Когда-то я мечтала о свадьбе с Кириллом, хотела от него детей... Но теперь уже не уверена будет ли подобное в моей жизни... Отмахнувшись от таких мыслей, снова поторопила Люси. Наконец, она собралась, и мы приехали в клуб.
Большинство номеров уже прошло, но это было не важно. Не успели мы сесть за столик, как начался номер Айса с огнем. Он вышел на сцену и посмотрел на меня. Улыбка осветила
Хорошо, что есть немного времени, что бы прийти в себя. Он не должен увидеть, что один только танец настолько меня возбуждает. На низком столике стоят фрукты, вода, сок, различное спиртное. Вот уж чего мне не надо, так это выпить. И так себя пьяной чувствую. Когда зазвучала музыка села на диванчик. Что это? Восточный мотив? Он мне, что, танец живота будет показывать? Разве мужчины танцуют такое? Дверь открылась и вошел Айс. При каждом движении издавая мелодичный звон. Парень сбросил остроносые туфли, оставаясь босиком. Чуть замер, бросая на меня лукавый взгляд, и начал двигаться.
'Я спокойна, я спокойна', - уговаривала сама себя, но возбуждение глушило голос разума.
Руки плавными лентами скользят по воздуху, тело изгибается в такт музыке. Вот он поворачивается спиной, сбрасывая с себя жилет, прогибается назад и снова поднимается. Поворачивается и, по-кошачьи мягко шагая, рвано двигая бедрами из стороны в сторону, приближается ко мне. Я задерживаю дыхание, когда он приседает передо мной, широко разводя колени, кладет мои руки на свою рубашку, как бы говоря: 'сними её'. Я подчиняюсь, расстегивая пуговички. Айс помогает мне и вот уже рубашка на полу. Мои руки на его груди, их удерживают и направляют его ладони. Боже! Его кожа такая мягкая и теплая на ощупь! Он поигрывает мышцами, ощущение этой силы будоражит. Но вот его ладони ослабляют захват, мужчина поднимается, а мои пальцы скользят по его телу, чуть поглаживая. И я вижу, что и ему это нравится, хотя он и пытается это скрыть. Шаг назад, покачивая бедрами, поворачивается ко мне спиной. Наклон вперед, ноги стоят на месте, верх тела описывает круг. Поворот. Его взгляд ловит мой. Я и не знала, что мужской живот может делать такие потрясающие вещи! Его тело такое гибкое... Внизу живота становится жарко... Если я сейчас не прикоснусь к нему... Я встала навстречу ему. Уловив моё движение, повернулся ко мне спиной, поймав мои руки, положил себе на бедра. Я не удержалась и лизнула его, чуть солоноватую от пота спину, вдоль позвоночника, ощутив как он вздрогнул. Так, понятно, теперь по сценарию, я должна снять с него брюки? Что ж, это я с удовольствием. Прижимаюсь плотно к его спине, не заботясь о том, что платье может намокнуть от влажной кожи. Просовываю ладони под резинку брюк, цепляя её большими пальцами, позволяю ладони скользить вниз по бедрам, забирая с собой штаны, приседаю, разводя колени. Вместе с этим, грудь, сквозь ткань, трется о его кожу, вызывая почти болезненное удовольствие. Еще немного, и я кончу не успев начать. По его тяжелому дыханию понимаю, что и он не остался равнодушен. Ну всё! Хватит танцев! Резко поднимаюсь, обхожу и встаю перед ним, беря его лицо в свои ладони.
– Поцелуй...
– то ли приказываю, то ли умоляю я. Но он почему-то качает головой и отступает на шаг назад. Потом еще на один. Почему? Я не понимаю. Я вижу, он хочет меня. Об этом говорят его расширенные зрачки, учащенное дыхание, возбужденная плоть и даже сжатые в кулаки руки. Что ж, попробуем играть по его правилам. Слушая музыку, поднимаю руки вверх и развязываю узел на шее. В моём платье тоже есть сюрпризы. Одно движение и вот оно уже стекает к моим ногам вместе с трусиками, которые пришиты к юбке. Теперь я одета только в туфли. Приподняв грудь, опускаю голову не разрывая контакт взглядов, лизнула сосок. Указательный палец второй между тем обводит контур губ, потом по подбородку, чертит дорожку вниз, по шее, по ложбинке груди, по животику стремясь в самый центр удовольствия. Но его ЭГО не дало мне продолжить. Одним длинный шаг и вот уже маленький чехольчик летит на пол, а совсем не холодные губы Айса жадно меня целуют. Он закидывает мои руки себе на плечи, подхватывает меня под попку, а я, принимая его правила игры, обхватываю ногами его бедра, позволяя одним резким толчком ворваться в меня. Он с силой прислонил мою спину к стене, но захваченная другим я не ощутила этого. Несколько резких движений и вот моё тело взрывается, распадаясь на мелкие осколки от удовольствия. Почувствовав это, мужчина на минутку замер, давая мне возможность снова стать единым целым, а затем продолжил свои движения. Сначала я пыталась сдерживаться - не стонать, не дать ему почувствовать, что я ощущаю с ним. Но поднимаясь на гребень волны вместе с ним, я уже не контролировала себя и почти кричала в его губы. Второй пик наслаждения мы разделили на двоих, но от этого ощущения были только ярче и насыщеннее. Чуть отдышавшись, не разделяя наших тел, Айс отнес меня на диванчик. И прежде чем отстраниться, легко чмокнул в губы. Он встал, натянул на себя штаны, поднял сброшенный чехольчик и, усмехнувшись, положил его на мою сумочку. А после ушел из комнаты.
Что ж, я оценила. Прошлый раз ушла я, оставив свои трусики, сегодня ушел он, тоже оставив мне подарок. Значит ли это, что и Айс думал обо мне это время? Нет, конечно, нет. Через его руки, да и не только руки, наверное, прошел не один десяток дамочек вроде меня. Я поднялась, натянула платье, поправила косметику у большого зеркала. Улыбнулась своему отражению - удовлетворенную женщину видно сразу. Чехольчик положила в сумочку. Это мой трофей! С Люси мы договорились, что из клуба каждая уходит сама по себе. Так что я спокойно прошла к выходу.
– Передайте Айсу, - я протянула охраннику прихваченную из кабинетика салфетку, на которой накорябала помадой 'До встречи'. Я не стесняюсь своих желаний. А сейчас я хочу его. И я его получу.
Иван
Я вышел из комнаты и прислонился к дверям, пытаясь хоть немного отдышаться. Черт! Всё пошло не так как планировалось. Я должен был прийти, раздеться и уйти. А вместо этого позволил ей снова использовать меня. Хотя, должен признаться самому себе, чертовски приятно быть так использованным. Вернувшись в гримерку, сел в кресло, размышляя идти в душ сейчас или поехать домой прямо так, позволив еще некоторое время её запаху, впитавшемуся в кожу, побыть со мной.
Прикрыл глаза, вспоминая, как она, поняв, что я не собираюсь её целовать, скинула с себя платье. Мне и так-то чрезвычайно трудно было подавлять свои желания, но тут так тщательно выстроенные мной запреты рухнули. Я не должен был этого делать, но сдержаться сил не хватило.
Воспоминания о шелковистости её кожи, жаре губ, влажной теплоте её тела снова вызвали напряжение в паху. Пожалуй, душ всё же необходим. Причем ледяной.
Но не успел я подняться и осуществить своё намерение, как к нам в гримерку пришел охранник.
– Это тебе, - он протянул мне клочок бумаги.
'До встречи', - кажется, написано помадой. Ишь ты, самоуверенная какая. В авторстве записки сомневаться не приходилось. Впрочем, мне и самому уже не хотелось бороться. Будь что будет. Если только так я могу быть с ней, пусть будет так. Понятно, что когда она мной наиграется, то бросит без сожаления и пойдет дальше. Хотя и у меня в этом клубе осталось всего два выступления. Будет ли она потом меня искать? Конечно, нет. Найдет себе другую игрушку.
Грустно улыбнувшись своему отражению, всё же ушел в душ, а потом уехал домой.
В воскресенье мы с Романом снова тренировали номер. Сегодня он уже пробовал работать с горящим огнем. И у него неплохо получалось.
В понедельник, натянув личину помощника, явился в офис. Ольга буквально впорхнула в свой кабинет. На её лице сияла довольная улыбка. Неужто из-за меня?
В десять все собрались в конференц-зале для обсуждения нового номера одного из наших журналов. 'Инь-Янь'. Нельзя сказать, что бы он был чисто женским или чисто мужским. В нем затрагивались темы, интересующие и тех и других.